Пока Пётр гремел посудой на кухне, я ходила из комнаты в комнату, касаясь огромных стеллажей, доверху наполненных толстыми книгами, написанных на самых разных языках, переворачивая страницы альбомов с пометками, написанных неразборчивым подчерком, влюбляясь в каждый уголок этой светлой квартиры, в которой даже запах что-то менял в душе, открывая её для самых невероятных событий. Именно здесь отпустило то напряжение, которое сковало ещё до начала афтершока. Именно здесь по-настоящему почувствовала себя в безопасности, ведь приключения, что сулили эти фотографии, книги и сувениры, были скорее приключениями мальчишек и девчонок, зачитывающихся произведениями Жюль Верна, чем то, через что прошла прошлой ночью.

— Чья эта квартира? — спросила Петра, присев на твёрдую табуретку в углу кухни.

— О, это такая долгая история. Связанная с одним очень добродушным призраком и его чересчур жадными родственниками, — негромко хмыкнув, ответил он, выкладывая передо мной блинчики со сметаной.

— Чёрт, да ты и правда кудесник! Когда успел?!

Потерев руки, подцепила один блинчик, от которого ещё шёл пар, и окунула его в банку со сметаной. Зажмурившись, покраснела от наслаждения. Мой желудок ответил согласием, вызвав смех со стороны Беса.

— Это просто божественно!

— Блинчики научился делать во Франции с помощью одной очаровательной француженки иранского происхождения. Она ни слова не знала по-английски, так что всё, что нам оставалось — это наслаждаться блинами и обществом друг друга, — он поставил чайник, а затем внимательно посмотрел на меня. — Как ты себя чувствуешь?

— Ты имеешь ввиду моё лицо, — не смотря на него, сказала утвердительно, доставая очередной блин. — Я в норме, на мне всё быстро заживает.

— Марго…

— Оставим эту тему. Я выжила, ты выжил, Элли выжила! Мы выжили, а об остальном лучше подумаем завтра, — заявила безапелляционно. — Лучше расскажи о себе. Я так мало о тебе знаю.

Он сел за стол напротив меня, пододвинув к себе пустую тарелку, наложив на неё небольшую горку золотистых блинчиков. Ему было тяжело смотреть мне в глаза. Уж я-то знаю, как мужчины себя чувствуют, когда считают себя во всём виноватыми. Ручаюсь, он уверен в том, что именно он виноват в том, что со мной случилось. Он корит себя за это и теперь будет носится со мной как с хрустальной вазой. Но это лишнее, ведь я не дорогой предмет декора. Я человек, который учится быть сильным. И для этого последнее, что мне нужно — это чувствовать себя уязвимой и беззащитной из-за того, как он на меня смотрит.

— А что ты хочешь узнать обо мне?

— Ну, я так поняла, что ты не особо разговорчив с дамами. Сначала потанцуем, потом полежим, а затем забудем, как друг друга зовут? Не волнуйся, меня просто одолело любопытство. Всё, что я о тебе знаю, кажется таким интересным. Ты много путешествуешь, много знаешь о мире. А я такая маленькая по сравнению с тобой, аж зависть берёт!

— У тебя есть семья, люди, которые любят тебя. А я из детдома. И с детства привык думать только о себе, потому что кроме себя у меня никого нет, — просто ответил он. — Марг, ты не думай о моей жизни как о череде веселья. Элли ведь проводила тебя через нашего Безумного художника?

— Ты о Теодоре? — вспомнив эту встречу, невольно скривилась и передёрнула плечами. — Такое и захочешь — не забудешь.

— Да. Мне от него досталась карта, на которой было обычное поле с необычно высоким холмом. Позже до меня дошло, что это курган. Моя специальность — это древние духи, которые столетиями не могут перейти. Они не осознают, что мертвы, не знают, что такое Изнанка и в таком подвешенном состоянии находятся до тех пор, пока кто-то вроде меня их не отправит дальше или же пока вода Изнанки не смоет в пустоту.

— А как ты стал медиумом и как понял свою специальность?

Меня очень волновал этот вопрос. Несмотря на то, что ночью смогла заглянуть в мысли Клауса, всё ещё чувствовала себя отчуждённой от остальных медиумов. По-прежнему казалось, что здесь какая-то ошибка и я на самом деле не медиум, а просто недоразумение.

— Не могу сказать, что это была приятная встреча, — он почесал ощетинившийся подбородок, погружаясь в воспоминания. — Меня хотели усыновить. К нам под Ростов приехала молодая пара американцев. А с ними и их погибшая дочь. Первый призрак, которого я встретил в своей жизни. По правде сказать, даже не понял, что она мертва. Девочка была очень активная и любознательная. А потом как-то обмолвилась, что мама отлично тренирует её перед Олимпийскими играми, погружая под воду во время купания.

— О господи, — пробормотала неверяще.

— Я тогда даже не понял, о чём речь. Просто спросил у этой женщины, будет ли она тренировать меня так же, как и её дочь. Естественно после этого они свалили из России без меня. И дочь отправилась вслед за ними. Так я познакомился со своим первым призраком. Потом были и другие и из-за этого в моей жизни появились люди, которые объяснили, что я не сумасшедший, что призраки существуют и что я медиум. Дальше всё намного прозаичнее. По достижению совершеннолетия, получил комнату в коммуналке и небольшую сумму денег. Отправился в Москву, поступил в институт на кафедру древних языков. Меня всегда притягивала история. И много позже понял почему. В институте познакомился с группой так называемых чёрных копателей. С ними отправился в экспедицию. Там и понял своё призвание и обозначение карты. А потом стал обрастать связями, путешествовать за пределы России. Бывал в Афганистане, один парень, тоже медиум, пригласил за компанию съездить туда. Он по военным специализировался, однако у меня не пошло. Мне проще достучаться до древних, вот такой парадокс.

— А институт то закончил?

— А как же, — он ухмыльнулся. — На защите диплома имел фурор, разобрав жутко древний текст, оказавшийся весьма прозаического содержания.

— Ха. А как ты вообще понимаешь этих духов? Они же говорят на древних языках. Ты же не можешь все языке выучить. Как ты помогал духам во Франции, к примеру?

— А ты не заметила? — он облизнул губы, перемазанные в сметане, и подмигнул. — Когда ты говоришь с призраками, ты говоришь на языке мёртвых. Мало того, если рядом с тобой будет простой человек, ему будет казаться, что ты просто шевелишь губами, ничего не говоря. Даже у виска не покрутит, мало ли о чём ты думаешь. Поэтому на улице, если встретишь призрака, вставляй в уши наушники и постарайся сделать вид, что слушаешь музыку. Это работает.

— Язык мёртвых?

— Язык энергии. Ведь сами призраки лишь сгусток энергии, запертый на другом измерении.

— Ясненько, — я улыбнулась, давая понять, что мне ничего не ясно.

— Именно поэтому поговорим о чём-нибудь другом. Мы затронули ту часть, в которой сконцентрировалось слишком много догадок и предположений. Тебе и так нелегко во всё это вникнуть, о легендах лучше узнавать постепенно и не наскоком.

— О да, — я блаженно потянулась. — Спасибо за сытный… завтрак? Обед? Было очень-очень вкусно!