— Ты же видел, в каком он состоянии? Думаю, что этот вопрос заботит его сейчас меньше всего.

— Напрасно, между прочим, — усмехнулся Арсентий Борисович и подлил себе немного вина. — Это самый главный вопрос. Или он думает, что если не будет Соколова, то все проблемы как в Москву-реку канут? Очень сомневаюсь в этом.

— Кстати, план у него неплохой, может и сработать, — задумчиво проговорил Болотов. — Причем, очень даже может. К вопросу подошел обстоятельно.

— Да что здесь рассуждать: может или не может? Чуть что случись — Ворон нас как деток маленьких на ковер вызывает, а что это значит? Соколов фактически под крылом у Романова ходит, вот что это значит! — прорычал Морозов, наклонившись над столом. — Нельзя так грубо работать с этим пацаном, понимаешь ты это или нет?

— Да я-то понимаю, так что ты на меня не рычи. Другой вопрос, что Салтыкову на это, похоже, плевать с высокой горы.

— Ума у него нет, вот что я тебе скажу!

— Мозгов там хватает, поверь. Даже тебе занять может при случае. Другой вопрос, что не работают они у него сейчас, вот это да. Хотя понять его можно. Чтобы ты делал, если бы узнал, что твоя любимая дочь с Соколовым ночи проводит? Ну скажи, Арсентий? Сидел бы на жопе ровно? — Морозов ничего не ответил и начал поправлять свой галстук. — Молчишь? Понятно, что тут скажешь? Сам, наверное, зубами бы его грыз...

— Черт его знает, — пожал тот плечами. — Может и грыз бы... Как тут узнаешь?

После этих слов над столом повисла тишина. Герцоги пили сладкое ликерное вино, которым любили запить сытный ужин и размышляли над всей этой историей.

Между прочим, подумать нужно было очень хорошо. Здесь любая ошибка может очень дорого стоить — или без денег оставят, или вовсе жизни лишат. Оба варианта так себе.

— Я думаю, что соглашаться нам не стоит, Арсентий Борисович, — сказал, наконец, Болотов после очередного глотка приторно-сладкого крепленого вина.

— Разве можно думать иначе, Кирилл Романович? — нахмурился Морозов. — Он хоть мне приятель хороший и партнер, но в петлю из-за его прихотей лезть не собираюсь. Не тот случай, чтобы я с Императором опасные игры затевал.

— Более того, будет даже хорошо, если он к Соколову сунется, а если грохнет его, то лучшего и желать нельзя, — усаживаясь поудобнее, Болотов поерзал тощей задницей в огромном кресле и начал загибать пальцы. — Вот смотри. Во-первых, Соколова не будет и это очень хорошо. Во-вторых, Салтыкова, скорее всего, за это прищучат, а значит, наше с ним общее имущество станет только твоим и моим.

— А детки его и жена? — нахмурился Морозов.

— С этими как-нибудь разберемся. Против нас двоих они так, мелочь пузатая. Жене его любовника молодого подыщем, Екатерину до конца ее дней обеспечим. Ну и с сынком его, Павлом Андреевичем, тоже что-нибудь придумаем.

— Ну, дальше давай, — улыбнулся Арсентий Борисович. — Пальцы загибать у тебя хорошо получается.

— В-третьих, со стороны властей к нам вопросов никаких не будет. Перед Романовым Николаем Александровичем будем чисты, как младенцы. Может еще и благодарность какую выпросим, — усмехнулся он и посмотрел на своего приятеля. — Нравится тебе такой план? Денег в несколько раз больше будет, пузо себе еще сильнее наешь.

— Кому же не понравится? Ты, Кирилл, всегда умел красивую картинку нарисовать, нечего сказать. Сука ты, конечно, каких еще поискать.

— Так я даже не договорил, есть и еще один пункт, самый главный, — он прищурился, наклонился вперед и негромко продолжил. — Если у Салтыкова план его не сработает и мальчишка их там всех ухлопает, то мы все равно с чистыми руками остаемся. Какие к нам претензии? Вот и получается, как ни крути, а ситуация нам только на пользу.

— Все равно в тайную канцелярию потащат, — вздохнул Морозов.

— Ну и пусть. Далеко не утащат. Если что, то мы и знать не знали, что там Андрей Денисович себе надумал. Ну, понравились друг другу парень с девчонкой, да и ладно. Кто же знал, что из-за обычной симпатии он таких дел натворит? — пожал плечами Болотов. — Никто не знал. Так что не бойся, Арсентий, дело верное. До когда он там сказал ответ дать?

— До десяти утра.

— Вот и скажем, что пусть сам этим вопросом занимается. Это его личные проблемы, что его дочка перед Соколовым жопой крутит, а мы здесь ни при чем.

— Нехорошо, Кирилл Романович. Вроде приятель он нам... Кошки на душе скребут.

— Ты мне дуру не гони! Или ты думаешь, что он бы за твоего Матвея или моих обалдуев впрягаться стал? Черта с два! — треснул Болотов кулаком по столу, звякнув тарелками и бокалами. — Даже пальцем бы не пошевелил, а ты тут устроил нытье! Нехорошо, видите ли... За девкой своей смотреть нужно было, а не друзей под плаху подставлять! И брось эти сопли! Хочешь к Ворону в подвал для пристрастного разговора?

— Кто же туда хочет по доброй воле? — пробормотал Морозов.

— Ну и закрыли тогда вопрос. Нечего тут больше обсуждать! — Болотов осмотрелся в поисках официанта и возле стола герцогов как по волшебству материализовался молодой человек.

— Что прикажете, ваше сиятельство? — угодливо спросил он.

— Принеси нам бутылочку конька, — распорядился он. — Только хорошего принеси, понял? Чтобы не младше двадцати лет ему было от роду!

— Как прикажете, ваше сиятельство, — склонил голову официант и оставил герцогов одних.

— Ну вот, Арсентий, сейчас по рюмочке жахнем, да сладкие сны поедем смотреть.

— Сегодня-то посмотрим, а завтра что?

— А завтра в Большой театр поедем с нашими барышнями, чтобы еще меньше вопросов к нам было.

— В Большой не поеду, надоело...

— Ну пойдем в Малый — лет сто там уже не был. Что ты приуныл, Арсентий? — широко улыбнулся Кирилл Романович.

— Вот же гадство какое, — мрачно сказал Морозов и заглянул в бокал. — Решили, значит?

— Опять начинаешь? — нахмурился Болотов.

— Ну будь, что будет, — сказал Арсентий Борисович и одним глотком опустошил бокал.

* * *

Великое Московское княжество.

Поселок Барвиха.

Владение Соколова.

— Тосик, подай пульт, — попросил я плюшевого после