Унбаши (десятник) получал в десять раз более простого солдата. Жалованье юзбаши (сотник) было двойным окладом против жалованья унбаши, а минбаши (тысяцкий) получал тройной оклад жалованья юзбаши.

Каждый военный, провинившийся по службе, терял десятую часть жалованья. Унбаши имел право получить жалованье только по свидетельству от юзбаши; юзбаши должен был представить удостоверение от минбаши, который для себя получал такое же свидетельство от главнокомандующего моей армии.

Жалованье главнокомандующего в десять раз превосходило жалованье простого офицера. Начальник дивана и визири получали десять офицерских окладов. Жалованье различных орд калькачи и есаула могло простираться от стоимости 1000 до стоимости 10 000 лошадей.

Я старался раздавать земли, награды, пенсии на пропитание потомков пророка, законоведов, ученых, врачей, астрологов и историков моего двора по их заслугам. Жалованье пехотинцам, слугам и людям, которые занимались размещением палаток, простиралось от стоимости ста до тысячи лошадей.

Главнокомандующий мог получать жалованье только по удостоверению визиря и начальника дивана. Эти два министра представляли мне расписки жалованья, и они же сводили счета. Каждый солдат, чтобы получить свое жалованье, имел особый лист, на котором записывал, по мере выдачи, суммы, которые получал.

Правила раздачи жалованья войскам

Я приказал, чтобы пехотинцы, стражи и привратники получали жалованье ежегодно, чтобы в сроки платежа им выдавалось их жалованье в здании совета.

Чтобы жалованье прочих чинов армии, равно как и жалованье «храбрецов» (титул), выдавалось по полугодию, и чтобы они все получали ассигновку в казначействе, являясь лично.

Наконец, чтобы жалованье унбашам (десятникам) производилось из податей с городов и областей; чтобы минбашам давалось полномочие на получение доходов с внутренних земель, и чтобы офицеры и главнокомандующий получали доходы с земель, лежащих на границах.

Приемы поощрения эмиров, визирей, солдат и граждан щедротами и почестями

Я установил три рода наград для эмира, который покорит царство или разобьет неприятельскую армию; ему присваивались: почетный титул, значок с хвостом лошади (бунчук) и литавры. Он получал титул «храбреца», считался моим сотрудником и соучастником власти.

Я допускал его в свой совет и, наконец, вручал ему управление пограничной провинцией числом офицеров, достаточным для того, чтоб составить его свиту.

Эмир, который одерживал победу над войском какого-нибудь принца, сына принца или же хана, получал такую же награду…

Эмир, который выкажет свою храбрость в деле, который разобьет неприятельский батальон, заслуживает повышения…

Если десятник, сотник или тысяцкий успеет обратить в бегство неприятельский отряд, то первый из них может быть сделан начальником какого-нибудь города, а 2-й – начальником области…

Минбаши, который одержит верх в сражении, должен получить титул князя провинции…

Каждый эмир, который завоюет целое государство у врагов, может им пользоваться 3 года в виде награды.

«Храбрец», который отличится каким-либо подвигом, должен получить высший чин; ему следует дать военный молот, вышитую палатку, перевязь, шпагу, лошадь. Его следует сделать десятником, пока второй и третий подвиги не возвысят его до чина сотника и тысяцкого».[303]

Как явствует из «Уложения Тимура», в нем, помимо системы поощрения отличившихся в походах воинов, также были отражены и «Правила для повышения солдат от самого низшего до самого высшего ранга»…

Однако вернемся к очередному походу Тамерлана, и в частности, к решению им «дела Миран-шаха» в изложении Шереф ад-дин Али Йазри: «Когда счастливый Сахибкиран прошел Рей и Шахрияр (в Мазендаране), к нему прибыл царевич Миран-шах. В тот день государь не дал ему разрешения на встречу…

На следующее утро царевич Миран-шах удостоился счастья целовать ковер государя, извиняясь, преподнес подарки. Однако государь не был любезен с ним из-за того, что от него исходили плохие дела.

Тимур Хаджа Ак Буга и Джалал ал-Ислам, согласно приказу, отправились в Табриз, чтобы расследовать истинное положение дел царевича. Они быстро прибыли в Табриз, схватили его наместников и сборщиков налогов, потребовали канцелярские книги. Они выписали из книг, что царевич растратил и раздал имущества нескольких лет, принадлежащих высшему царскому дивану.

Государь услышал, что распутной жизни царевича способствовали и поощряли ставшие его приближенными музыканты и что, мол, благодаря им, царевич распутствовал. Из-за этого в стране установилась неспокойная обстановка. Было приказано, чтобы тех подвергли йасаку».[304]

Очевидно, что результаты расследования деяний царевича Миран-шаха, а затем и другого царевича, правителя области Фарс – Пир Мухаммада, подвигли Тамерлана к принятию специального «Постановления о наказаниях моих сыновей, родственников, эмиров и визирей», в котором говорится: «Если кто-нибудь из моих сыновей дерзал посягнуть верховную власть, я не отдавал приказа о лишении его жизни или изувечении, но довольствовался содержанием его в тюрьме до тех пор, пока он не отказывался от своих притязаний. Этим устранялась гражданская война в царстве Бога. Если мой внук или другой родственник восставал против меня, то я лишал их почестей и всего состояния.

Правители – опора государства. Если в момент действия они забывали исполнить должное, я лишал их власти и почестей. Если они предпринимали что-либо, могущее произвести замешательство в государстве, я смещал их на низшие должности. В случае небрежности к своей службе, они смещались на должности писцов, если же и здесь они выказывали полнейшую беззаботность и непослушание, то их выгоняли со службы безвозвратно».[305]

Что же до царевича Миран-шаха, он был «лишен власти и почестей», его соучастики в растрате казенных денег и имущества схвачены и казнены. А другого царевича, правителя области Фарс – Пир Мухаммада сменил на этом посту его брат Рустам, а сам виновник понес телесные наказания…

* * *

После этого весной 1400 года Тамерлан «с целью газавата направился в Гурджистан». Тогда Тамерлан сказал своим соратникам: «Важнее всех для нас – война с неверными. Сначала покончим с делом неверных, а уж потом, если сочтете нужным, пойдем в другие стороны».

Тамерлан в качестве предлога для нашествия на Грузию потребовал выдачи царем Георгием того самого султана Тахира, сына Багдадского Султана Ахмада Джалаира, которого грузины вызволили из крепости Аланчук.

Заведомо зная, что грузинский царь Георгий никогда не изменит боевой дружбе и не выдаст Тахира, Тамерлан, не дожидаясь категорического отказа, двинулся на Грузию, а Георгий срочно приступил к военным сборам.

Интересны выдержки из его письма к Тамерлану: «Ты и того не можешь понять, что грузины притесненного и обездоленного человека врагу не сдадут… сколько ты зла совершил и еще не насытился нашей кровью… Ты же много раз видел и твои войска на себе испытали силу, умение и удаль грузинских воинов, хотя несопоставимое численное превосходство твоих изуверов против нас всегда было решающим фактором, однако без больших потерь