Под спокойным, но властным голосом отца Ван Япин сдаётся.

— Я тебя услышала, спасибо за заботу, — тихо произносит она. — Но переезжать никуда не хочу. Подумай ещё раз о продаже, а я пока останусь в Пекине.

— Япин, это может быть опасно.

— У нас есть время. По твоей логике им сначала нужно что-то накопать, верно? Ты сам говорил про прокуратуру и налоговую. Просто дай сигнал, и я улечу из Пекина в течение часа, а пока они роют, я бы хотела остаться. У меня здесь друзья, университет и Хоу Ган. Вдруг всё обойдётся или ты передумаешь?

— Как скажешь, — вздыхает Ван Мин Тао, понимая, что переубедить дочь не удастся. — Моё дело предупредить и подготовить всё необходимое для твоего отъезда и комфортной жизни за границей. Вот этим я сейчас и займусь.

Бизнесмен завершает разговор с дочерью и вновь сосредотачивается на экране смартфона, листая список контактов. Он понимает, что в запасе ещё есть немного времени, но тратить его впустую нельзя. Сейчас каждая минута на вес золота.

Палец бизнесмена замирает на имени Лян Вэя, и он невольно задумывается о том, насколько удачно этот молодой человек подвернулся ему. Вернее, не столько он сам, сколько его вьетнамская подруга. В голове Ван Мин Тао начинает стремительно формироваться план действий на случай самого неблагоприятного развития событий. Если дела пойдут совсем плохо, то небольшой совместный бизнес, который они недавно запустили, сможет обеспечить дочери дополнительный источник заработка. Если уж и вкладываться во что-то, то лучше варианта и не найти.

— Лян Вэй, нам нужно кое-что обсудить, — без предисловий начинает бизнесмен, стоило парню ответить на вызов. — Я сейчас же вышлю за вами машину. Вы ведь не против уделить мне четверть часа вместе со своей вьетнамской подругой?

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ

Хоу Ган сидит за барной стойкой в центре шумной вечеринки, потягивая коктейль и не сводя глаз с двери, за которой скрылась его возлюбленная. Минуты тянутся одна за другой, но девушка всё не появляется. Музыка грохочет, студенты вокруг весело танцуют и смеются, но Хоу не замечает ничего вокруг, полностью сосредоточившись на захлопнувшейся двери. Десять минут, пятнадцать, двадцать…

Встревоженный её долгим отсутствием, кавалер быстро набирает несколько сообщений в вичат, но они остаются непрочитанными. Не желая больше ждать, он пересекает комнату и настойчиво стучит в дверь.

— Япин, ты в порядке? — взволнованно спрашивает он, прислушиваясь к звукам по ту сторону.

Постучав ещё несколько раз, дверь наконец-то приоткрывается, и на пороге появляется Ван Япин. Её глаза покрасневшие и опухшие, словно от долгих рыданий, а стеклянные глаза словно смотрят сквозь бойфренда.

— Милая, что случилось? — он порывисто обнимает девушку за плечи, заглядывая ей в лицо. — Ты сама не своя!

Она молча опускает глаза, избегая его встревоженного взгляда. Хоу Ган быстро окидывает взглядом комнату за её спиной, убеждаясь, что возлюбленная была здесь одна.

— Япин, скажи мне, что стряслось? — не отступает он, осторожно увлекая её в комнату и прикрывая дверь. — Это же был классный вечер, мы веселились… Я отошёл буквально на минуту за коктейлем, а когда обернулся — ты зашла сюда. Что могло случиться за это время?

— Это конец… — едва слышно шепчет Ван Япин, безвольно опускаясь на диван. Её плечи поникли, словно под тяжестью неподъёмного груза.

— О чём ты? — Хоу присаживается рядом, обнимая любимую за талию и притягивая к себе. — Расскажи мне всё. Что бы ни случилось, мы справимся. Ты же знаешь, я всегда здесь, рядом с тобой. И сделаю всё, чтобы помочь.

Возлюбленная послушно кивает, судорожно комкая в пальцах край платья. Несколько мгновений она собирается с мыслями, а затем начинает говорить, всё ещё не поднимая глаз:

— На наш семейный бизнес положили глаз. Эти люди хотят выкупить компанию отца, но он не настроен продавать. Такое решение может обернуться большими проблемами… Вплоть до угрозы моей безопасности! Понимаешь, они могут что-то сделать со мной, чтобы надавить на отца! — голос девушки срывается, и она закрывает лицо ладонями. — Возможно, мне скоро придётся бросить университет и даже уехать из страны!

— Япин, послушай меня, — бойфренд осторожно отводит руки возлюбленной от лица и заглядывает в покрасневшие глаза. — Сейчас уже совсем другие времена, не то что раньше. Культурная революция давным-давно закончилась, дети больше не отвечают за поступки родителей. Постарайся успокоиться. Расскажи лучше, кто эти люди, которые угрожают твоей семье?

— Я не знаю! — Ван Япин беспомощно качает головой, и слёзы вновь начинают струиться по её щекам. — Отец сказал только, что это кто-то сверху. У них достаточно власти, чтобы устроить бесконечные проверки — налоговая, строительный комитет, и всё в таком духе. Сначала они создадут проблемы отцу, а потом доберутся и до меня!

— Подожди, не надо паниковать раньше времени, никто тебя не тронет. Скажи, отец ведь уже оплатил твоё обучение, верно? С этим-то хотя бы проблем не будет?

— Ты же помнишь, что он урезал мне траты и за их счёт оплачивает обучения, — вытирая слёзы отвечает Ван Япин.

— Ну вот видишь, уже легче, — ободряюще улыбается бойфренд. — Как-нибудь справимся. Знаешь, я никогда тебе не рассказывал, но мои прабабушка с прадедушкой когда-то вообще одну ложку риса на четверых делили, и двух яиц на ужин хватало. Если уж в те времена люди как-то выживали, то сейчас и подавно не пропадём.

— Ты вообще ничего не понимаешь! — неожиданно вскидывается Ван Япин, яростно отталкивая парня. Её глаза вновь наполняются слезами, но теперь в них пылает гнев. — Знала ведь, что не стоило с тобой делиться! Я тут с ума схожу от страха и беспокойства, а ты несёшь какую-то чушь про ложку риса! Я так жить не хочу! Врезать бы тебе сейчас!

— Япин, постой… — растерянно произносит Хоу Ган, глядя на разъярённую девушку. Внезапно в его взгляде мелькает понимание. — Знаешь, у меня такое чувство, что ты меня на самом деле не любишь. Ведь когда есть настоящие чувства, люди прощают недостатки друг друга, иногда даже восхищаются ими. А если любви нет, то раздражает буквально всё, даже достоинства. Скажи честно, ты ведь ничего ко мне не испытываешь, так?

— Да какая теперь разница? — бросает Ван Япин, скрещивая руки на груди. — Ты