Теперь только сам он будет решать, что, кому и за что он должен.

Прежние друзья, потерявшие его вожжи, сказали бы, что он слишком зазнался, слишком высоко занёсся. Но для себя Арктур знал, что отвращение к жалкой, убогой марионетке, которой он был среди них, не имеет ничего общего с зазнайством – а если им это поперёк горла, это уже их проблемы.

Его мир перевернулся. Теперь он принадлежал к другой общности и начинал понимать, что в том, что старые семьи такие, нет ни их заслуги, ни их вины. Пока на них глядели снизу и завидовали, они просто жили согласно своим жизненным условиям, со своими проблемами и возможностями. Как и все люди, они глядели вверх и не оглядывались вниз.

Арктур был еще слишком молод, чтобы отстранённо судить о социуме в целом. Когда он с Дафной под ручку вошёл в фойе конференц-зала, где проходила встреча с Избранным, его мир по-прежнему делился на своих и чужих – только теперь он стоял по другую сторону границы.

Своих здесь было немного. Они держались отдельной группой и глядели настороженно. Чужих было гораздо больше, они были шумными, болтливыми и осмелевшими. Они были в безопасности, им не было дела до здоровья Мальчика-Который-Выжил, сюда их привело только досужее любопытство и возможность сеять россказни из первых рук. Дафна вела за собой Арктура, ловко маневрируя между говорливыми кучками, пока не подвела к своим и не представила там полным именем, как было договорено с ней заранее. Арктуром заинтересовались, но с расспросами не лезли, зато втянули в нейтральный разговор, чтобы составить мнение об его манерах и кругозоре. Судя по тому, что пальчики Дафны не вцеплялись предупреждающе в его локоть, с испытанием он справлялся неплохо.

Вскоре двери конференц-зала распахнулись, и толпа из фойе стала втягиваться туда. Зрительские ряды сидений располагались полукруглым амфитеатром, сцену зала закрывал тяжёлый плюшевый занавес красно-золотой гриффиндорской расцветки. Арктур с Дафной вошли одними из последних, когда свободные места оставались только в дальней части зала. Они оба и не стремились сесть поближе к сцене, особенно Арктур, которого зрители в зале интересовали не меньше, чем предстоящий выход Избранного. На одном из первых рядов он заметил семью Уизли в полном составе, с Гермионой в придачу, и подивился, почему они сегодня там, а не на сцене. Других учеников Хогвартса в зале почти не было – у них была своя жизнь, в которой не нашлось времени, чтобы поглядеть на Мальчика-Который-Выжил. Из газет Арктуру было известно об амнистии Сириуса Блэка, и он довольно-таки равнодушно, но отметил отсутствие Бродяги среди Уизли.

– А маловато здесь публики... – заметил он Дафне, тоже разглядывавшей зал, треть которого оставалась пустой. – Непохоже, чтобы Британия сильно интересовалась своим Избранным.

– Им интересовались, пока он был нужен, – обронила Дафна. – Смотрю, здесь почти никого даже из его компании в Хогвартсе, не говоря уже о других учениках. Здесь только Лонгботтом и Лавгуд, а остальным и дела нет.

– Где?! – встрепенулся Арктур, не обнаруживший их в зале.

– Лонгботтом вон там, он только что подошёл. – Дафна едва заметным кивком указала назад и вбок. – Вон тот полный высокий парень.

– Вижу, – теперь он и сам заметил Невилла. – А Лавгуд?

– Вон там, пепельная блондинка в конце ряда. – Дафна кивнула в другую сторону.

Едва Арктур отыскал взглядом среди других голов спутанное облако бледно-серых волос и знакомую палочку за ухом, как занавес стал медленно раздвигаться. Когда тяжёлые красно-золотые полотнища полностью разошлись, из-за кулис показался сам Дамблдор, экс-председатель Визенгамота и Международной Конфедерации Магов, экс-директор Хогвартса. В своей лиловой с золотыми звёздами робе и бархатной тюбетейке ей в тон он больше всего напоминал конферансье рождественского шоу. Дамблдор важно проплыл на середину сцены и развернулся лицом к публике, выжидая, когда затихнет шум в зале.

– Дорогие сограждане! – наложенный на сцену Сонорус разнёс его старческий голос во все уголки зала. – Я счастлив сообщить вам, что сегодня мы здесь чествуем нашего юного Избранного, недавно выздоровевшего от проклятий, полученных во время битвы с Волдемортом!

Дамблдор развёл руки, словно бы собираясь обнять зал, сделал лёгкий жест ладонями вверх и в такой позе дождался, когда отгремят аплодисменты.

– Но сначала я хочу рассказать вам, – продолжил он, когда в зале снова установилась тишина, – о человеке, без которого наш Избранный не справился бы со своей высокой миссией! О человеке, который был рядом с Избранным и помогал ему, который воспитывал его характер, остерегал его от ошибок и учил его быть тем, кем стал наш юный герой!

Арктур поражённо уставился на сцену. Ему самому хотелось бы знать, кто это такой.

– Этот человек много лет назад совершил ошибку юности, примкнув к клике Волдеморта, но очень скоро раскаялся в этом и тайно перешёл на сторону Добра и Света! Все эти годы он был нашим разведчиком в лагере врага и передал нам массу ценных сведений, благодаря которым мы могли предотвратить или хотя бы смягчить многие террористические акты Пожирателей Смерти!

После этих слов уже трудно было не догадаться. Это был не кто иной, как Снейп, преподаватель, декан, а затем и директор Хогвартса, пренеприятнейшая личность с нулевым педагогическим талантом. С нулевым, потому что отличные от нуля способности всё-таки могут развиваться, как бы малы они ни были.

– Помимо прочих несомненных заслуг, этот достойнейший человек помог мне имитировать мою гибель и был директором Хогвартса во время моего отсутствия. Я с удовольствием представляю вам этого незаметного героя, так много сделавшего для нашей победы. Знакомьтесь – Северус Снейп!!!

Зал неуверенно зааплодировал. Из-за кулис появилась очень хорошенькая женщина, стройная и рыжекудрая, в праздничном изумрудном платье в пол и с очень открытым верхом. Женщина чуть ли не тащила за руку объявленного Дамблдором героя, одетого в чёрную фрачную пару, угрюмого с лица и больше всего напоминавшего наряженное чучело злодея. Он не то чтобы упирался ногами в пол, но шёл за ней крайне неохотно.

Дамблдор полуобернулся к ним и снова развёл руки, одной словно бы обнимая зал, а другой – идущую к нему пару.

– Как вы уже знаете, эта прекрасная женщина рядом с Северусом Снейпом – Лили, мать Избранного, – обратился он к залу, когда они подошли. – Еще недавно мы знали её как Лили Поттер, но сегодня я уже не могу назвать