Несмотря на то, что он был за много миль от меня, на видео он казался так пугающе близко, что мое тело отреагировало так, как всегда реагировало рядом с ним. Помнить о том, что нужно дышать, стало сложной задачей, а рациональные мысли все труднее удерживать.

— Я подумала, что ты, возможно, занят сегодня вечером. Вульфом, — сказала я.

— Ты знаешь об этом?

— Мы смотрели церемонию, — призналась я, и его глаза немного потемнели.

— Ты же знаешь, я не хотел его отпускать. Но перед этим я устроил ему ад. Но мы надеемся, что сейчас он может пригодиться, чтобы поймать Валентину.

Я кивнула, переводя дыхание. Я знала, что это важно, но выражение моего лица выдавало мое разочарование. Я хотела смерти Вульфа за то, что он сделал.

— Он сильно пострадал, бунтарка, — поклялся Эрик, и его глаза загорелись от жестокости, с которой он расправился с моим врагом.

— Страдание — это не смерть, — сказала я.

— Это еще хуже, — сказал он, нахмурив брови. — Уверяю тебя в этом.

Я медленно кивнула, понимая, к чему он клонит, но Вульф все еще был свободен. Это было больше, чем мой отец получил при жизни.

— Мы столкнулись с Валентиной, — осторожно сказала я. — Она пыталась забрать Магнара. Я не знаю почему, но она была полна решимости.

— Черт, — прорычал Эрик. — Поступали сообщения о том, что ее видели, но мы не успели вовремя. Она причинила тебе боль?

— Она пыталась, но я в порядке. Она, конечно, хотела меня убить. Но это не совсем сюрприз года. Она сказала, что вы с ней когда-то были вместе и что ты собирался жениться на ней. — Я проигнорировала нарастающий жар в моем теле, уставившись на выражение его лица, и пытаясь оценить его реакцию на то, что я знаю об этом.

Лицо Эрика исказилось. — Я никогда ничего подобного не обещал.

— Но вы были вместе? — Спросила я.

Его лоб прорезали морщины. — Я бы так не сказал. Она была просто отвлечением.

Я кивнула, мне не понравилась их совместная картинка в моем воображении, но Валентина была красива. К тому же она была вампиром. Неуязвимая, бессмертная. Хорошая партия для него, пока она окончательно не сошла с ума, предположила я.

— У меня никогда не было к ней чувств, бунтарка. Это был просто секс.

— Ладно, неважно, — сказала я, сморщив нос. — Мне не нужны подробности.

Медленная улыбка появилась на его лице. — Ты знаешь, я не хочу никого, кроме тебя. Я никогда ничего не хотел так, как тебя. Ты первая женщина, завоевавшая мое сердце. — Он положил руку себе на грудь. — Оно не бьющееся и, вероятно, черное, как деготь, но оно твое, бунтарка.

Дыхание застряло у меня в груди, когда я кивнула, принимая то, что он говорил, даже если это противоречило всякой логике.

— Мы не были созданы для того, чтобы любить друг друга, — выдохнула я.

Он склонил голову, страдание коснулось его глаз, и мне было больно видеть это непоколебимое существо таким сломленным. Неужели это из-за меня?

— Боги разделили нас, — сказал он. — Мы должны преодолеть эту пропасть.

— Тебе не кажется, что уже слишком поздно для этого?

— Возможно, — пробормотал он.

— Так что ты собираешься делать с Валентиной? — Спросила я.

Услышав ее имя, он обнажил клыки. — Мы выслеживаем Вульфа. Он может привести нас к ней со дня на день.

Мои мысли резко вернулись к истребителям и их отцу. — Эрик… Я знаю, ты не хочешь говорить об этом, но сейчас я чувствую себя такой лицемеркой. Больше всего на свете я хотела отомстить Вульфу за то, что он сделал с моим отцом. И именно так Магнар и Джулиус относятся к тебе.

Его лицо стало серьезным, исказившись от дискомфорта.

— Ты думаешь, я похож на Вульфа, — заявил он.

— Нет, — сказала я, и в груди у меня все сжалось. — Или, по крайней мере, я хочу надеяться, что это не так. Может, ты когда-то совершил что-то ужасное, но, возможно, ты об этом сожалеешь?

Эрик провел рукой по лицу. — Тот день до сих пор так ярко запечатлен в моем сознании, что иногда он яснее, чем вчерашний.

— Расскажи мне об этом, — попросила я, отчаянно желая услышать его версию случившегося.

— После того, как меня обратили, я понял, что мне нужно что-то сделать, чтобы удовлетворить Андвари. Я жаждал выплатить ему долг и отчаянно хотел не быть кровожадным монстром, в которого он меня превратил. Поэтому я забаррикадировался в пещере. Я не пил кровь двести лет. Я подумал, что, если уморю себя голодом, это снимет проклятие.

Мое сердце сжалось от его слов, когда я подумала о боли, через которую он, должно быть, прошел.

Он продолжил: — И вот однажды Фабиан пришел за мной: он взял меня на битву между нами и истребителями. Андвари наполнил меня своей силой. Я был таким сильным. И таким чертовски голодным. Я не чувствовал ничего, кроме жажды. Я был животным. Лисой в курятнике. — Он бросил на меня напряженный взгляд, как будто был обеспокоен продолжением, тем, что я могу подумать о нем после этого момента.

Я ждала, ободряюще глядя на него.

— В тот день я потерял каждую частичку себя, — пробормотал он. — И когда голод отступил и ко мне вернулась человечность, я увидел, что натворил. Я оказался перед последним истребителем, оставшимся в живых на поле боя. Он умирал… он был слаб. Этот человек был отцом Элиосонов. Андвари прошептал пророчество мне на ухо. Рожденный воином, но ставший монстром… Я думал, он говорил мне, что превращение истребителя в одного из нас было ответом. Что я могу снять проклятие таким образом. — Он отвел взгляд, как будто не хотел встречаться со мной им. — Я был неправ, бунтарка. Меня обманули. Но это не отменяет моей вины.

Мое дыхание участилось, когда я осознала его слова. — Истребители думают, что ты сделал это, чтобы уничтожить их клан, отправив его обратно к ним. Они считают, что еще хуже то, что он был обращен. Что было бы