– А твой родич Дайсан тогда возглавлял тайгетов и других наёмников,– утвердительно вопросил Джучибер.

– Да. Он был сыном одного из князей, который, однако, потерял почти все свои владения. Поэтому он стал наёмником. Во время восстания я был вместе с ним, но потом наши пути разошлись. После разгрома восставших я проследил путь Дайсана. Он бежал в эти проклятые Мизиртом степи.

– Вот оно что,– хмыкнул Джучибер.– Теперь мне понятно. Ты отправился искать следы Дайсана и эти…– как их? – скрижали, а ченжеры пытаются выследить тебя!

– Именно,– подтвердил Кендаг.– Два лета назад, я направился в степь на поиски. Не скажу, что мне пришлось легко. Здесь мне много пришлось пережить и заново переосмыслить.

– Ладно. Что мы будем делать теперь?

– Теперь, мы укроемся там, где нас никто не будет искать – в Ченжере! Под крылом Феникса.

Увидев расширенные от изумления глаза коттера, Кендаг пояснил:

– Путь через степи сейчас закрыт. Не бойся, я думаю, что путешествие пойдёт тебе на пользу. Всё равно у тебя нет никаких сил, дабы отомстить Темябеку. Да и как ты вернёшься домой, если твои же соплеменники заплатили ему за твою голову? А пока мы с тобой поездим, посмотрим. Иногда полезно поучиться и у врага.

ЧАСТЬ II. ПОВОРОТЫ СУДЬБЫ Глава 1

Две сотни всадников в покрытых пылью и забрызганных грязью широких накидках двигались через каменистое плоскогорье Шунхуа, держа путь на полдень. Это всё, что осталось от отряда почти в четыре сотни копий, перешедших границу Империи Феникса две седмицы назад. Ехали молча, по-тихому, соблюдая предельную осторожность. Копыта коней, дабы не издавать лишнего шума, были обёрнуты шкурами и тряпьём. Этот совет дал многоопытный Ондро – следопыт на службе Империи Феникса.

Ондро был одним из цакхаров, ходивших под рукою бек-хана Гихека. Но, несмотря на это, он иногда нанимался на службу к имперцам. В Пограничье его знали как лучшего следопыта и охотника за головами. Ченжеры платили хорошо, но, правда, треть награды ему приходилось отдавать своему вождю.

Отряд имперской пограничной конницы возвращался из дальнего поиска. Впереди колонны, на огненно-рыжем жеребце ехал всадник в необычном фиолетовом плаще с куколем, который тёмным пятном выделялся на общем серо-буром фоне массы всадников. Необычный для такого случая цвет одежд выдавал в нём жреца ченжерской богини Уранами по имени Пиньлу, а железная шипастая булава и длинный меч, говорили о его принадлежности к воинственному Братству Богини.

Под плащом и хламидой жреца скрывались доспехи, выкованные тайгетскими мастерами, вызывавшие невольную зависть даже у имперских военачальников. Несмотря на кажущуюся лёгкость, они были очень крепкими и могли выдержать даже прямой удар бронебойной стрелы.

Впрочем, и стоили они – будь здоров! Только нагрудник и кольчуга обошлись преподобному брату Пиньлу в годовой доход трёх поместий, и если бы не Братство богини Уранами, не скупившееся на снаряжение для своих служителей, то вряд ли он когда-нибудь смог носить такие доспехи.

Несмотря на все уговоры, преподобный брат так и не снял своего одеяния, хотя, по мнению некоторых именно оно могло выдать их издали. Пиньлу понимал справедливость этих доводов, но всё же…

Он усмехнулся, вспомнив, каким он был год назад. Тогда Пиньлу вообще не прислушивался ни к чьим словам. Всех степняков без остатка он числил грязными безмозглыми дикарями-язычниками, способными только жрать, пьянствовать и развратничать, а как бойцы они не шли ни в какое сравнение с имперскими ратниками. Конокрады и воры способные стащить всё, что лежит без присмотра и только. Таково было мнение воинственного жреца Братства Богини, когда он впервые прибыл в Пограничье.

Два года, проведённые в этих местах, излечили душу преподобного брата от зазнайства. Причём лечение проходило стремительно, а лекарством служили суровые условия жизни и постоянная война, никогда не затихающая на границе империи. Однако вскоре он познакомился с Ондро. За те несколько месяцев его знакомства со следопытом тот заслужил уважение жреца.

Никто не знал прилегающие к Цемезу окрестные земли и плоскогорье Шунхуа лучше Ондро. Даже живущие в страшной безводной пустыне Ками мелаиры признавали это. Кроме того, Ондро был хитрым и удачливым воином, умеющим выбирать себе союзников и неизменно выходящим победителем из многих схваток.

За спиной жреца ехали: лунчир – командующий отрядом, и двое ментархов[1], один из которых сжимал древко боевого значка пограничной хоругви. В пяти шагах сбоку от них, стараясь держаться подальше от основного строя всадников, на пегой кобылице рысил цакхар.

Это и был тот самый Ондро – один из известных следопытов и охотников за головами. Остальные воины по трое вытянулись длинной колонной следом за своими начальниками. В середине везли нескольких раненых. Лишь замыкавший десяток всадников ехал широким полукругом. Они оглядывались назад – не идёт ли кто следом?

Позади них осталось два разорённых аила чаланов и орхай-менгулов, обитатели которых самонадеянно решили кочевать отдельно от основных куреней. Теперь никто из них не мог сожалеть об этом, ибо сожалеть было некому. Ченжеры перебили всех до одного, несмотря на оказанное им отчаянное сопротивление.

Однако в дальнейшем всё стало складываться не столь удачно. Два дня назад им пришлось выдержать упорный бой с сотней орхай-менгулов. Те преследовали шайку конокрадов, пытавшихся поживиться добычей в их кочевьях. Оба отряда случайно столкнулись нос к носу. Численное преимущество и лучшее вооружение помогли имперцам одержать победу.

Правда, за это пришлось заплатить слишком дорогую цену. Они потеряли почти полторы сотни воинов убитыми. Но досаднее всего было то, что несколько орхаев сумели