Я похвалил ребят и контракты поправили, почиркав прямо по печатному пастовым карандашом. Подписали. И вот они с самого утра отрабатывали контракт, стараясь неимоверно. Особенно Мишаня со Славой. Слава Арбузов взял над ними шефство и действительно быстро сориентировался в ритмике и аккордах новых песен и подобрал клавишные партии.

Он, оказывается, неплохо играл и на электро-гитаре, а потому оказался ценным кадром. Я шёпотом сказал ему, что его субботнее выступление будет тарифицироваться по двойному тарифу. Арбузов дёрнул бровью, но я понял, что он этого от меня и ожидал, так как вздохнул он облегчённо и принялся репетировать с удвоенным энтузиазмом.

Кстати, пришло ещё трое музыкантов: один ударник-пианист, гитарист-баянист и пианист-аккордионист. Тоже ребята со средним семилетним музыкальным образованием. Но никто из них на электронных инструментах не играл, а потому они сразу и добровольно ушли во «вторую лигу», но тоже согласились подписать контракт.

Я тут же назначил кураторов, повысив им ставки за наставничество и репетиционный процесс, как говориться, пошёл. Это пока я занимался компьютерами. После обеда я включился в репетицию с Мишаней, Славиком Арбузовым, Славиком Орловым и новым барабанщиком. Как я и предполагал, первые трое уже уверенно шли в моём кильватере, а новый барабанщик чуть подтормаживал и нервничал.

Минут через двадцать я сказал ему.

— Ты думаешь, они репетируют год?

Костя кивнул.

— Они репетируют два дня. Даже нет… Второй день. Кроме вот его.

Я показал на клавишника.

— Он репетирует третий день.

Барабанщик раскрыл рот и вымолвил:

— Да, ну, на?

— Точно. И завтра ты уже будешь барабанить, как Николя.

Я стал называть Николеньку на французский манер «Николя» и я видел, что ему это нравилось.

— Ты же чувствуешь, что под барабанную фонограмму стучать легче?

— Ага, — сказал Костя. — Точно легче.

— Ну вот. Так что успокойся, работай и всё у тебя получится.

В пятницу мои новые музыканты кое как разучили шесть песен. Ещё четыре песни никак не давались, но у меня всегда имелись «тузы в рукаве», а именно куча фонограмм для песен на русском языке, которые я мог исполнить один. Взять того же «Лилипутика». Его я всё-таки хотел запустить на «сладкое», если создастся определённая атмосфера.

В пятницу с утра висели объявления о танцах, распечатанные на принтере. На листе ватмана формата А-1 было написано: «Московский Рок-Клуб МГУ приглашает на Танцевально-музыкальный вечер». На объявлении красовались силуэты знаменитой Ливерпульской четвёрки, с гитарами и ударной установкой на больном барабане которой имелась многообещающая надпись «Beatles». Рисунок я наскоро нарисовал сам, и отсканировал планшетным сканером, собранным на заводе «Rainbow» по купленной у Hewlett-Packard лицензии и доработанной мной лично технологии, перенёс его на компьютер в графический редактор и распечатал его вместе с текстом.

До своего лазерного принтера Hewlett-Packard доберётся только к восмьдесят четвёртому году, а к сканеру только к восемьдесят седьмому году. А мне нужно было раньше. Вот я и довёл технологии до нужной кондиции и до нужного мне размера. А-1 это вам не А-4. Хе-хе… Хотя и с А-4 форматом сканеры и принтеры наш завод выпускал. Однако расходники на лазерный принтер были очень дорогими, поэтому тексты контрактов я предпочитал печатать на ленточных принтерах с их характерным звуком движения каретки «бз-з-з-ык, бз-з-з-ык, бз-з-з-ык, бз-з-з-ык». Музыка восьмидесятых, мля. Хотя и в девяностых ещё на них печатали. Да-а-а…

Параллельно с лазерными «Rainbow» освоили выпуск струйных принтеров. Технологии и струйных, и лазерных принтеров мной были переданы «куда надо» и я рассчитывал на их быстрое воплощение в СССР. Однако прошло три года, а принтерами в СССР так и не «пахло». Я за три года вон чего в Британии наделал, а они тут продолжали «чинить да рядить».

— Так кто там впереди планеты всей? — подумал я, вспоминая сегодняшний день и разглядывая довольно симпатичное объявление.

Дело в том, что к моему «кипящем» всевозможными технологиями мозгу добавлялось то, что вся новая аппаратура и новейшее оборудование, приходившее к нам в институт: первые принтеры, компьютеры, сканеры, я знал досканально, так как обслуживал их ремонтировал и даже самолично отливал из пластмассы сломанные зубчатые колёса. Поэтому «Rainbow» и смогла в кратчайший срок наладить выпуск оргтехники по слегка изменённым мной технологиям. Знал я слабые стороны этой аппаратуры, а потому добавил немного прочности некоторым узлам.

В субботу мы до обеда выучили ещё одну песню, и на этом репетиции основного состава я прекратил. Остальные музыканты, а их количество увеличилось ещё на три человека, разбились на группы и продолжали разучивать репертуар. Я сидел на своём полипропиленовом «мешке» пил кофе, чай, молоко, дремал, получая кайф от того, как работают другие люди. Однако всё-таки периодически вставал, подходил, советовал, показывал.

У музыкантов были персональные наушники, соединённые, как и инструменты, через индивидуальные усилители и небольшие микшерские пульты а ля мой «монстр», в группы, поэтому никто никому не мешал и все получали максимум эффекта от репетиции. А я вообще «тащился» от процесса. Ребятам, я видел, тоже всё очень нравилось, особенно концертные костюмы, привезённые мной из «Парижа».

Это были вроде бы «обычные» классические костюмы тройки, но они были пошиты из чёрной «блескучей» ткани с «искрой». Костюмы в лучах софитов давали «бриллиантовый» блеск очень классно смотревшийся на чёрном фоне. К костюмам прилагались чёрные туфли с черными носками, чёрные галстуки на резинках и белые хлопковые сорочки. Отобрав себе костюмы по размерам, ребята отправились в парикмахерскую, имевшуюся на территории университета, чтобы привести в порядок руки и причёски, для чего я выдал им журнал мод с образцами стрижек.

Из парикмахерской музыканты вернулись без «мандража», весёлые и жизнерадостные. В пять часов вечера мы выставили в фойе аппаратуру, огородили металлическими столбиками с верёвкой в бордовых бархатных чехлах сцену. Красиво смотрелись колонки и усилители с металлическими шилдиками «Raindow», уже известной, кстати и за пределами Британии маркой. Правда, я сейчас к ней никакого официального отношения не имел, но всё равно гордился. Хорошие колонки. Триста ватт на них было написано. Блуждающие по фойе студенты постепенно стекались к ограждению и тыкали в аппаратуру