— Ты такой придурок, — прошипела она. — Ты не сможешь соблазнить меня, чтобы я приняла твои притязания.

Кинан провёл пальцами по её волосам.

— Ты уже приняла, детка. Просто ещё не сказала этого вслух. Сделай это, Хлоя. Скажи. Скажи, что ты рискнёшь ради меня, ради нас.

Она прерывисто вздохнула, дрожа от неподдельного желания, бурлящего в крови.

— Я не могу думать, когда тело так кричит о тебе.

— О чём тут думать? Ты хочешь этого. Я хочу этого. Так, давай перестанем валять дурака и сделаем то, что делает любая другая пара — рискнём.

Она крепко зажмурилась. Хлоя могла признать, хотя бы самой себе, что он прав — ей не нужно "думать". Она знала, чего хочет, просто не могла решиться. Из-за этого ей захотелось дать себе пощёчину, потому что однажды она решила, что не будет такой, как родители, которые позволяли проблемам и страхам управлять собой, когда дело касалось отношений. И всё же, вот она, делает то же самое. Он так же прав и кое в чём другом. Она любила этого надоедливого ублюдка. Любила дольше, чем хотела признать. Она годами это отрицала, потому что так легче смириться с мыслью, что она никогда его не получит. Но теперь он с ней, и те чувства, которые она пыталась похоронить, затопили систему.

Её демон не боялся рискнуть с Кинаном. Он считал его достойной парой для Хлои; верил, что он будет защищать её и заботиться о ней. Он хотел, чтобы Хлоя поступила так, как он предложил, и перестала ходить вокруг да около. Она открыла глаза.

— Это может очень плохо кончиться, — прошептала она.

— Или это может быть лучшим, что нам доводилось делать. — Он обхватил ладонями её подбородок. — Рискни со мной, Хлоя.

Она с трудом сглотнула.

— Хорошо. Но не жалуйся, если в какой-то момент моё семейное проклятие вмешается, и ты окажешься одиноким и несчастным.

В его голубых глазах мерцало мужское удовлетворение.

— Принято.

Он накрыл её рот своим и погрузил язык внутрь. Он грабил и опустошал её рот. Кусал, облизывал и наслаждался. Она ощутила облегчение, триумф и самодовольство. Ощутила вкус первобытного обладания, которое, как знала, сильно им овладело. Она очень надеялась, что и он сильно ей овладеет.

Он медленно расстегнул молнию на её джинсах.

— Я чувствую, какая ты влажная.

Откровенные образы всплывали в сознании, пока он быстро снимал с неё одежду. В то же время призрачный язык лизал её соски.

Хлоя прерывисто вздохнула.

— Кинан.

— Ах, вот и ты. — Он ввёл палец внутрь, застонав, когда внутренние стенки сжали его. — Скучал по этому.

— Серьёзно, Кинан, тебе нужно что-то сделать. Из-за тебя там всё ноет, так что разберись с этим.

Это прозвучало раздраженно даже для неё.

Его свободная рука накрыла её ноющую грудь и сжала так, как нужно. Палец внутри закружился.

— Скажи, чего ты хочешь, Хлоя.

— Ты знаешь.

— Я знаю, что ты хочешь кончить. Но как мне заставить тебя кончить? Способностями? Пальцами? Ртом? Членом? Скажи, чего ты хочешь.

Она с шипением выдохнула.

— Мне всё равно, просто заставь меня кончить.

Он раздвинул её бёдра ещё шире, опустился на колени и обхватил ртом её сердцевину. О, боже, да. Хлоя изо всех сил вцепилась в его волосы, пока он пожирал её, используя талантливый язык, чтобы подталкивать всё ближе и ближе к оргазму. Но она не кончила. Не могла. Нет, пока он ей не позволит. Напряжённая почти до боли, Хлоя требовательно дёрнула его за волосы, бесстыдно притягивая лицо ближе. Он погрузил язык так глубоко, что Хлоя запрокинула голову.

— Сейчас, сейчас, сейчас.

И затем оргазм обрушился на неё, как товарный поезд, увлекая под воду, заставляя дрожать и кричать. Как только она, наконец, пришла в себя, открыла глаза и увидела, как он встаёт и стаскивает с себя футболку. Она сглотнула при виде всех этих твёрдых мужских мускулов. Было преступно, что он выглядел так хорошо. Преступно. Но поскольку это обжигающе горячее тело теперь принадлежало только ей, её это устраивало.

Он провёл языком по нижней губе.

— Нет ничего вкуснее тебя, — сказал он, его голос был глубоким, с неприкрытым голодом, который отражал её собственный. — Повернись и наклонись.

Именно эту фразу она хотела услышать. Хлоя сделала, как он просил, ухватившись за подлокотник дивана. Она услышала, как расстегнулась молния. Почувствовала, как его член шлёпнул её по заднице, выскочив из джинсов. Её сердце бешено колотилось. Дыхание участилось. Тело напряглось, как тетива лука, от предвкушения. Кожа казалась слишком горячей, слишком чувствительной. Да, он заставил её кончить, но оргазм не насытил полностью — Кинан не позволил, желая, чтобы она жаждала большего.

Хлоя ахнула, когда толстая головка члена медленно вошла в её лоно. Внутренние мышцы оказали небольшое сопротивление, но он неумолимо проталкивался внутрь, безжалостно растягивая. Кинан медленно отодвинулся, почти полностью выйдя из её тела.

— Так чертовски хорошо.

Затем плавно вошёл на всю длину, застонав сквозь стиснутые зубы от ощущения тугого, влажного жара, окутывающего его. Это похоже на то, будто его сжимал скользкий, обжигающе горячий кулак. Его демону нравилось. Нравилось, что она приняла их притязания. Сексуальная энергия, исходящая от неё, наполнила его. Придала ему сил. Устремилась прямо к члену.

Охваченный плотским желанием, которое распаляло как внутри, так и снаружи, Кинан сделал ещё один мучительно медленный толчок, желая, чтобы она прочувствовала каждый дюйм. Желая, чтобы она почувствовала себя заклеймённой до мозга костей.

— Мне не нужно мягко и медленно, Дон Жуан, — огрызнулась она. — Жёстче.

Он приподнял бровь.

— Меня не так зовут.

— Но тебе идёт. — Почувствовав, как дёрнулись его губы, он сделал ещё один ленивый толчок. Хлоя зашипела на него через плечо. — Я сказала, жёстче.

— Скажи моё имя, и я дам тебе то, что хочешь.

— О, Боже, просто трахни меня!

Он наклонился и лизнул её плечо сзади.

— Ты не сможешь контролировать ситуацию, когда будем в постели, детка. Этого не случится. Ты знаешь. Сейчас… — Он схватил её за волосы и дёрнул голову назад. — Скажи моё грёбаное имя.

— Кинан, — выдавила она из себя.

Отпустив её волосы, он положил руку ей на спину, а другой сжал бедро.

— Хорошая девочка. Теперь получишь то, что хочешь.

Удерживая её на месте, он жёстко вдалбливался в неё, вызывая каждый отклик, который могло дать её тело. В том, как он брал её, не было ничего нежного. Он не чувствовал нежности, лишь неистовство, лихорадку, собственничество.

— Почувствуй меня, Хлоя. Почувствуй, как мой член врезается в тебя. Владеет тобой. — Он грубо взял