Шрифт:
Закладка:
– Но я не продавец, я ученый. И, если честно, я не очень верю во все эти биржи. Мне кажется, их количество уже перевалило за тысячу!
– Вы не понимаете своих возможностей. К вам в Белый дом ходят директора заводов, у них даже в наше время есть деньги. Вам ничего не будет стоить продать им это право. Уже через месяц вы купите бриллианты своей жене.
– У нее уже есть бриллианты.
Ярослав хотел сказать: «Тогда не жене, а прекрасной подруге», но Максим так посмотрел на него, что он замолчал.
– Все ученые очень умные, но бедные. Вот я им говорю: почему же вы такие бедные, если такие умные?
– Большое вам спасибо за предложение, но я ученый и не буду заниматься продажами. Все мое время расписано, и свободного времени у меня нет.
– Ну что же, очень жаль, – с сожалением сказал Ярослав. – Пойду посмотрю, как там Марина заботится о моем Арчи.
Ярослав попрощался и ушел недовольный отказом. «Вот, придурки, эти ученые, ведь ничего сами не могут! Предлагаешь им дело, а они не хотят. Да, но какая шикарная квартира! И жена статусная, не то, что моя Марина», – думал Ярослав, спускаясь в лифте.
Максим долго молчал, и Лита решила немного поиграть для него и села за фортепьяно.
– Ты знаешь, дорогая, сколько их вьется вокруг меня, этих новых русских. То, что он мне предлагал, неприкрытое мошенничество. По крайней мере, с моей точки зрения.
– Да, они теперь хозяева жизни. Он держится очень уверенно.
– А за счет чего они хозяева?! Да за счет простых рабочих и служащих! Они что, нарастили производство отечественных товаров? Ничего подобного, они живут за счет посредничества и беспрецедентной инфляции.
– Да, но такие, как он, долго не продержатся.
– О нет, такие как раз и продержатся в этом диком капитализме. Они выжмут из народа все и будут процветать. Ведь правительство Ельцина – Гайдара защищает именно таких.
Максим взял недопитую бутылку восемнадцатилетнего виски, которую Ярослав оставил в кабинете, и с брезгливостью вылил ее содержимое в раковину.
Москва, осень 1993 года
К концу лета стало ясно, что России не избежать серьезного кризиса. С начала 1992 года инфляция составила 2300%. Нарастал кризис неплатежей: предприятия работали и выпускали продукцию, а государство за нее не платило. А весной 1993 года отдельные предприятия стали платить рабочим своей продукцией: мягкими игрушками, хрусталем, сигаретами, стиральным порошком, краской, строительными материалами, а если очень повезет, то какими-нибудь продуктами. Вся страна превратилась в базар, потому что люди вынуждены были как-то продавать эти товары или менять их на продукты. Торговали везде: на площадях, стадионах, в кинотеатрах, которые к тому времени закрылись из-за нерентабельности, вдоль автодорог и на железнодорожных станциях.
Из-за недостатка продуктов в России начался массовый голод и люди выживали как могли. Одни раскопали земли под огороды, другие развели кур на балконах, а особо предприимчивые – молочных коз. Чубайсовские ваучеры люди продали олигархам и их приспешникам, чтобы выручить хоть какие-то деньги и не голодать. Самыми высокооплачиваемыми специальностями стали бандиты и проститутки. При средней заработной плате в 15 тысяч рублей килограмм сливочного масла стоил 1,5 тысячи рублей, а мяса – 2,5 тысячи.
Весной начались забастовки: бастовали шахтеры, работники оборонных предприятий, дворники, слесари и другие работники жилищно-коммунального хозяйства. Поставщики сельскохозяйственной продукции прекратили поставку продовольствия в города из-за долгов по заработной плате. Газовики и строители блокировали дороги и угрожали перекрыть газопровод. Верховный совет требовал корректировки реформ, называя их верхом экономического цинизма. Депутаты считали, что многолетние народные накопления, обнуленные реформами Гайдара, оказались в руках узкого круга лиц, из которых мгновенно выросли банкиры и другие нувориши. В России назревала новая революция.
21 сентября Борис Ельцин объявил по телевидению о роспуске Съезда народных депутатов и Верховного Совета и назначил в декабре выборы депутатов Государственной думы. В ответ Президиум Верховного Совета принял постановление о немедленном прекращении полномочий Президента России Бориса Ельцина и привел к присяге в качестве президента вице-президента А. В. Руцкого. Конституционный суд России решил, что действия Бориса Ельцина нарушают Конституцию и назвал их «государственным переворотом». Борис Ельцин очень хотел примирить стороны и подписал Указ о социальных и юридических гарантиях депутатам Верховного Совета, а также о крупном денежном вознаграждении при сдаче мандатов.
Верховный совет по представлению А. В. Руцкого сменил всех силовиков: министра безопасности, министра обороны и министра внутренних дел, а также внес изменения в Уголовный кодекс России и ввел уголовную ответственность за насильственное изменение конституционного строя. У Белого дома началась запись в добровольческий полк, а через день число сторонников Верховного совета превысило 10 тысяч человек. А в самой Москве, или, как тогда чиновники с гордостью говорили, «в правительстве Москвы», также произошел раскол: мэр Юрий Лужков поддерживал Бориса Ельцина, а Моссовет – Верховный совет.
Сторонники Ельцина с защитниками Белого дома не церемонились: отключили телефонную станцию, а еще через день – подачу тепла и электроэнергии. Белый дом и все прилегающие к нему территории были объявлены зоной повышенной опасности, а сотрудникам внутренних дел разрешили открывать огонь без предупреждения. В ответ Руцкой организовал в Белом доме мотострелковый полк из числа резервистов города Москвы для защиты народных депутатов. Для предотвращения штурма Белого дома сотни москвичей держали оборону и ночевали под открытым небом или в палатках. Защитники построили баррикады из подвезенных бетонных плит.
В эти тяжелые дни Максиму позвонил отец Алексей Злобин и попросил о встрече:
– Мне вас рекомендовали народные депутаты как уважаемого ученого. Они сейчас в Белом доме, и многие из них говорят о том, что не должна пролиться кровь.
– Отец Алексей, я полностью согласен с этим, никто не хочет гражданской войны.
– Ваша жена – истовая прихожанка храма Воскресения, я там ее не раз исповедовал.
– Да, у меня замечательная жена.
– Давайте встретимся в храме Воскресения завтра после поздней литургии в половине одиннадцатого. Спаси тебя Бог.
На следующий день был понедельник 27 сентября. Лита простояла в храме всю позднюю литургию, а Максим пришел к концу службы. Отец Алексей Злобин сообщил ему, что Патриарх Московский и всея Руси выступит посредником в сложной конфликтной ситуации.
– Мы хотим, чтобы стороны воздержались от любых действий, которые в этот критический момент могут привести к кровопролитию и толкнуть страну к гражданской войне.
– Я готов участвовать в переговорах, – сказал Максим.
– Вы нам просто необходимы, потому что, во-первых,
