Шрифт:
Закладка:
Поставив ящик на стол, Вера выдвинула нижнюю панель и сгребла в ладонь горстку червонцев со стёртым профилем императора. Из спальни вырвался клуб чёрного дыма, и стало трудно дышать. Она ссыпала монеты в загодя подготовленную ковровую сумку и в последний раз обвела взглядом гостиную.
— Надеюсь, к утру здесь останется пепелище.
Пальцы непроизвольно прикоснулись к карману кофты, куда она спрятала открытку от Матвея. Открытка — вот самое ценное, что осталось ей в этой жизни. Вера вздохнула, повязала по-бабьи платок на голове и шагнула в багровую ночь, освещённую разгорающимся пожаром. До Успенска двадцать вёрст. Если идти по лесу вдоль дороги, то к полудню можно влиться в поток беженцев, бредущих по всей России куда глаза глядят.
Санкт-Петербург,
2019 год
То, что рассказала Анфиса о встрече на Бали со старой женщиной, оказалось настолько поразительным, что с трудом вмещалось в голове. Как же мало мы знаем о своих предках!
Максим опустил трубку и потрепал Понтуса за уши:
— Ты не представляешь, что я сейчас услышал!
Понтус не представлял. Он равнодушно зевнул и с довольным видом распластался на коврике, шмякнув морду на хозяйские тапки. А Максим спать не мог, хотя завтра предстояло вставать ни свет ни заря и рулить в Кингисепп в местное отделение полиции на предмет установления личности дамы сердца убиенного вора Пашки Коромысло.
Он не любил сидеть за рулём после бессонной ночи, но какой сон, когда из небытия времён всплывают семейные тайны и трагедии! Да и само обнаружение на другом конце земного шарика родственницы, точнее, почти родственницы, смахивало на мистику.
Померяв шагами квартиру, он раскрыл фотоальбом и достал открытку с обтрёпанными краями, откуда Пречистая Богородица указывала пути земные и небесные. Было видно, что открытку хранили бережно и вместе с владельцем та прошла долгую дорогу длиной во встречи, расставания и воскрешение из небытия.
Если бы не Анфиса, которая связала разорванные ниточки, то он никогда бы не узнал историю своего прадеда. От мысли об Анфисе ему захотелось немедленно набрать номер её телефона, чтобы услышать в трубке спокойный тёплый голос:
— Алло, Максим, это ты?
А он немного помедлит, чтобы скрыть за кажущимся спокойствием рвущуюся наружу радость, и иронично бросит:
— Ну конечно же я. Разве у тебя есть другой знакомый Максим?
Максим подумал, что с тех пор, как в его жизнь вошла Анфиса, он почти всё время счастлив. Даже когда выезжал на осмотр места преступления или вел допрос — всё равно был счастлив ровным глубинным счастьем, греющим изнутри до самого сердца.
Само собой, прежде он увлекался девушками, начиная с толстушки Люси в детском саду и заканчивая восхитительной красавицей Данутой из труппы белорусского театра, но никогда, ни-ког-да не планировал связать с ними жизнь. С Анфисой всё происходило по-другому, и совсем недавно он поймал себя на мысли, что думает: на кого могут быть похожи их внуки? Почему-то именно внуки, а не дети!
Он в который раз вгляделся в открытку. Значит, её хранил прадед Матвей Степанович, погибший в Великую Отечественную при форсировании Днепра. В прошлом году отец нёс его портрет в Бессмертном полку. От прадеда остались маленькое фото с документа, открытка и сын — Максимов дед.
Прабабушка, жена Матвея Степановича, умерла сразу после войны, забрав в могилу все истории, которые могла бы поведать, если бы её спросили. Но увы, когда просыпается интерес к генеалогии, обычно спросить уже некого.
Вздохнув, Максим покачал головой: вот так остановишься у развалин выгулять пса, увидишь отважную девушку на верхотуре под кровлей, и она, вроде бы случайно, откроет дверь в семейную тайну.
Он с признательностью взглянул на Понтуса:
— Если бы я тебя не подобрал на дороге, то… — Он не стал разворачивать дальше цепочку событий, а взял телефон и послал Анфисе короткое сообщение:
«Не забудь сообщить номер рейса. Постараюсь встретить».
За окном лунный свет прокладывал дорожку к голым ветвям деревьев вдоль тротуара. Ветер затекал в раскрытую форточку и холодил босые ноги. Совсем скоро осень пригонит к городу стадо снеговых туч, и авторемонтники с восторгом отпразднуют «день жестянщика».
Бали, 2019 год
Тёмную балийскую ночь разрывали потоки света из дискотеки. Музыка была экзотически необычной и пронзительной. В руках костлявого парня с наголо бритой головой монотонный стук барабана время от времени замирал, чтобы дать возможность расслышать тонкий и жалобный плач флейты. Звуки флейты походили то на стон ветра в листьях пальмы, то на журчание струй водопада с высокой скалы. Под тростниковой крышей мигали гирлянды и разноцветных лампочек. Из нескольких медных курильниц в углах зала растекался сладковато-терпкий запах восточных благовоний.
— Здесь существует негласное правило — никакого спиртного! — перекрикивая общий шум, сообщил Леонид, который горделиво улыбнулся, словно зона трезвости входила в его ответственность и он показывал гостье товар лицом.
После разговора с Софьей Германовной и особенно с Максимом самое горячее желание Анфисы воплощалось в идею добраться до гостиницы, принять очень горячий душ и ещё раз перебрать в памяти каждое слово рассказа о Вере Беловодовой. Но прямо перед входом в гостиницу околачивался Леонид. При виде её он вылез из длинного старомодного автомобиля, похожего на лакированный пенал с антенной на крышке:
— Опаздываешь! Я битый час тебя поджидаю. — На вопрос Анфисы «зачем?» Леонид удивлённо поднял брови: — А кто обещал съездить со мной в Убуд? Ты ведь помнишь, что там столица мировых практик самопознания и йоги? Побывать на Бали и не заглянуть в Убуд — такое же преступление, как в Москве не дойти до Кремля, а в Питере не увидеть Медного всадника. — Он кивнул на машину и с обидой вздохнул. — Я ради тебя раритет у приятеля занял, думал, ты захочешь прокатиться на ретроавтомобиле. Посмотри, разве он не прекрасен?
— Хорошо, поедем, только занесу в гостиницу аппаратуру, — сдалась Анфиса. — Но ненадолго. У меня завтра очень насыщенный день, и, кроме работы, я хочу разыскать Инну, о которой я тебе рассказывала; мне прислали её адрес и телефон, но я не хочу звонить. Лучше приду знакомиться лично.
— Завтра будет завтра, — неопределённо хмыкнул Леонид, — до него ещё дожить надо. А сейчас откидывай в сторону дневные заботы и айда на тусовку. Завьём, как говорится, дым верёвочкой!
Клуб йоги располагался в живописнейшем месте около озера
