сейчас, – хваталась Ася за батарею, словно грела руки, и понимала, что этот страх никогда не пройдёт. Стой хоть пять часов, хоть пять дней. Если хочешь замуж за Руслана, надо сделать усилие и зайти в квартиру. А замуж за Руслана она хочет больше всего на свете.

Он сделал предложение двадцать третьего февраля, словно это был подарок самому себе. Ася уже знала, что он скажет, когда он вдруг замялся, стал тихо намекать, что ему надо что-то ей сказать. «Ну же! Говори! – подталкивала его добрым взглядом. Это была минута высочайшего душевного напряжения, попытка совладать с собой приносила боль. – Я тебе отвечу, что согласна. Давно согласна. Если не скажешь ты, то скажу я. Но лучше ты, а то всю жизнь буду – в шутку или всерьёз – упрекать тебя в нерешительности». И вдруг сама пугалась: а что если у него нет к ней чувств и это она, отуманенная собственной любовью, напридумывала романтических желанных картинок? Вдруг он сейчас наберётся наглости и попросит решить контрольную по техмату или начертить детализацию? Нет! Только не это. И всё-таки он сделал предложение, прозвучало тихое, скромное «Выходи за меня замуж». Да! Да! Конечно! На разные лады, со всевозможной силой звучания, чтобы слышно было везде – и над, и под землёй.

На Восьмое марта Руслан подарил матери знакомство с будущей невесткой.

На лице женщины, которая открыла дверь, было выражение осторожности и интереса.

– Заждалась, – улыбнулась она. – Всё уже остыло.

Однокомнатная квартира, две кровати с ворохом вышитых подушек. На подоконнике в разномастных горшках великаны-цветы, провисшие дешёвые тюлевые занавески. Ася с удовольствием разглядывала этот скромный домашний уют и уже любила его, потому что во всём чувствовала присутствие Руслана. Вот его зелёный вязаный свитер, джинсы, майки, рубашки. Мать аккуратно складывала их на полке шкафа, перекладывала душистыми травами зверобоя и душицы. Так вот в чём фокус особого аромата Руслана.

Мать была спокойной женщиной с длинными чёрными волосами, приветливой и положительной. Этакая наседка, настроение которой невозможно испортить детскими шалостями.

Ради горячего белиша можно было не только преодолеть свой страх перед будущей свекровью, но даже остаться ещё на пару лишних часов. Доедая вторую порцию, Ася почувствовала, как потянуло в сон. Спать нельзя! Нехорошо, некрасиво. Надо для приличия сделать вид, что ей здесь радостно. О, чаёк? Давайте, давайте. Варенье? Любое. Можно смородиновое, клубничное, земляничное, ежевичное, яблочное… о, сколько сортов варенья! Устанешь не только есть, но и перечислять.

Как это часто случается, после пирогов началась длинная беседа, первый семейный совет. Мать выуживала у молодёжи серьёзность намерений, подводила к свадьбе.

– Сначала бы никах почитать.

– Чего? – отреагировала Ася.

– Татарский обряд, молитва! – сцепил пальцы Руслан. – После никаха имеем право жить семейной жизнью. Как у русских венчание в церкви.

– Вы это серьёзно? – встревожилась Ася. – Я же комсомолка, я даже сплю с комсомольским значком. Какие обряды?

– Ну и ладно, – сразу смирилась мать. – Когда заявление в ЗАГС подадите?

– После сессии, наверное. – Руслан обнял Асю за плечи. – Ты как?

Им было хорошо вместе, но Ася втайне мечтала ускорить свадьбу. Готова была бежать в ЗАГС хоть сейчас. Трудно точно сказать причину столь яростного желания, но Ася догадывалась. Близость Руслана отзывалась в ней жгучим желанием, которого она страшилась и одновременно откровенно ждала.

– А как это… ну это… некях? – с трудом вытянула незнакомое слово Ася.

Мать радостно всплеснула руками:

– Просто. Муллу позову, он прочитает молитву.

– И всё? – с недоверием уточнила Ася.

– Надо бы ещё ваших родителей пригласить, – мать посмотрела на Асю. – Родители знают?

– Откуда? Мы вот только с вами пришли знакомиться.

В поезде много народу, настолько много, что опустили столики на боковушках плацкартного вагона. Разместились спиной к окну, поджимали ноги и радовались, что удалось купить билеты и уехать. Хорошо, что ехать от Перми до Губахи всего семь часов. Матери Руслана удалось найти место напротив, в купе. Соседка услужливо поддакивала, открыто скорбела над разбитой трёхлитровой банкой варенья. Ася предлагала не брать, уверяла, что малинового варенья дома вдоволь. Намекала, что тяжело таскать, да и неудобно – всякое в дороге бывает. Будто в воду глядела. Отхватили билеты в прицепной вагон. А так как пассажирского перрона для него не хватило, то нижняя ступень лестницы вагона оказалась свекрови на уровне пояса. В окружении толпы людей лестницу пришлось брать штурмом. Вот и результат: капли сиропа ползут по грязному полу и выдают свекровь с потрохами.

Люди прилипали-отлипали, разносили по вагону сладкое недовольство. Больше всех буянил проводник. Хотел выкинуть банку вместе с сумкой и свекровью. Свекровь с боем себя и сумку отстояла. С таким же боем и скандалом в туалете помыла вторую банку, прополоскала сумку. Пока Ася шваброй с чёрной тряпкой протирала пол в вагоне, Руслан охранял места.

Проводник навалился грудью на тяжкую, как чугунная плита, дверь, освободил запорный крюк, отворил, выглянул на улицу. Поезд притормаживал на станции, предательски не дотягивая до перрона последний вагон. Прыгать – не залезать, успокаивала себя Ася и косо посматривала на мать Руслана. Ей придётся прыгать или валиться мешком. И сделать это надо за одну минуту, сзади уже подпирала толпа. А дальше? Перрон без лестницы, да ещё с перилами. Бежать в обход? Так точно опоздают на автобус.

Свекровь ещё толком не понимает, что её ожидает, но в её памяти перетасовано много победных историй, и она не настолько стара, чтобы не пережить ещё одну. Главное – при высадке не расшибиться самой и сберечь остатки гостинца. Потом уж Руслан не откажет себе в удовольствии покуражиться над ней, особенно когда всё благополучно закончится и они будут уже дома, пить чай.

Вдвоём с мужиком Руслан подсадил мать на перрон, запрыгнул сам, за руку вытянул Асю.

– Там у вокзала автобус, – сказала Ася Руслану, – если не успеем, придётся идти пешком в гору. Придержи автобус, если получится.

Руслан мгновение постоял, очевидно осваиваясь в полутьме, затем метнулся по перрону с сумкой варенья, взбежал по лестнице и замер перед дверями автобуса.

– Все? – глянул водитель в салон.

– Слышь, брат, – обратился Руслан к водителю, – чуть подождём. Там у меня жена с матерью опаздывают.

– Не могу, – нахмурился водитель, – у меня расписание.

– Будь человеком, – стал уговаривать Руслан. Понимая, что уговорами ситуацию не спасти, неожиданно ляпнул: – Там дочка Андрея Мурзина.

– Точно! – напрягся водитель. – Смотри, я её знаю.

Сработала правда маленьких городов: все друг друга знают, тем более водители. Когда Ася со свекровью ввалились в салон, то удивились всеобщему вниманию. Им даже уступили место и всю дорогу беззастенчиво