предстоит пройти через покрытый льдами пролив. Если не возникнет неприятностей, то ранним утром выйдем в Баренцево море. Там обстановка будет спокойнее, тогда и сможем поговорить, — перевёл Лейгур обращение Олафа.

Матвей ответил:

— Поблагодари их от нас за спасение и скажи, что если будет нужна помощь на мостике или палубе, пусть зовут. Как-никак, у нас на борту имеются два опытных капитана, много раз проходившие через льды.

Лейгур начал переводить, но Матвей прервал его и добавил:

— И передай наши соболезнования по поводу их друга.

Услышав перевод, Олаф робко кивнул и вышел из каюты.

— Шпицберген… — проговорила Маша, проводив взглядом норвежца. — Поверить не могу.

— А где этот Шпицберген находится? — Тихон подошёл к одной из висевших на стене карт.

— Вон там наверху острова, справа от Гренландии, — указал взглядом Матвей. — Это и есть Шпицберген.

Тихон стал разглядывать новое для него открытие на карте.

Маша принялась грызть ногти, задумчиво глядя в пол.

— Помнится, — начала учёная и принялась расхаживать по каюте с опущенной вниз головой, — лет пять назад, задолго до того, как я нашла переписку тех биологов про «Копьё», мне на глаза попадались статьи, посвящённые Шпицбергену. — Она подняла голову и кротко улыбнулась. — Я почти несколько лет жила на станции Амундсен-Скотт, изучала архивы и выискивала все книги и статьи, связанные с биологией и вирусологией, а потом копировала их на внешний накопитель ваттбраслета. Моя мать передала мне много знаний в этой области, но всё же я чувствовала, будто бы этого недостаточно. Да и другим моим коллегам с «Прогресса» собранные мною данные явно пошли бы на пользу.

— Бывал я как-то раз проездом у этих всезнаек архивариусов, — Юдичев шикнул, когда сгусток жира коснулся раны. — Спрашивал, есть ли у них порнушка на тот момент двадцатилетней давности, но они посоветовали мне с этой просьбой отправиться на станцию «Палмер» в местный бордель.

— Тебе всегда нужно быть таким кретином? — возмутилась Арина, поднявшись с места. Её ладони сжались в кулаки.

— Просто пытаюсь отвлечься от этой адской… ай!.. — Матвей намеренно нажал пальцем чуть сильнее. — Этой адской боли, — прошипел он.

— Так что ты нашла про Шпицберген? — спросил Матвей, бросив взгляд на Машу.

Учёная некоторое время сверлила Юдичева взглядом, но затем продолжила:

— Я мало чего запомнила, уж очень давно читала. Кажется, в там добывали уголь, но в середине тридцатых годов разработку прекратили.

— В середине двадцатых, — поправил её Юдичев.

— Откуда ты это знаешь?

Капитан промолчал.

Маша, так и не дождавшись ответа, продолжила:

— Потом какое-то время архипелаг находился в упадке, и его стали покидать. Но после закона об обязательной зелёной энергетике и развития ветряков с накопительными батареями люди хлынули туда вновь, образовав новые поселения за считанные годы. Большинство из них были предназначены для туризма.

— «Живи, Шпицберген!» Только на норвежский лад, — шепнул Юдичев, напоминая всем свой рассказ про заговор тогдашних капиталистов в центре Онеги.

— Это всё, что я помню, — закончила Маша и села обратно на край койки. — Получается, раз эти люди до сих пор живы, то Антарктида — не единственное место, где стало возможно спрятаться от мерзляков. Удивительно, как мы до сих пор этого не узнали! Спустя столько лет!

Лейгур нарушил молчание:

— Возможности были, но, как правильно подметил Юдичев, никто не хотел заплывать так далеко на север и тратить ватты, имея все нужные ресурсы на континентах ближе. Даже на Аляску, как я слышал, за все эти годы отправлялось от силы десяток кораблей, но не дальше Анкориджа*.

* * *

*Анкоридж — крупнейший город штата Аляска, США, расположен на южном побережье штата в заливе Кука.

— Интересно, а где их собиратели достают ресурсы? — Арина подошла к Тихону и посмотрела на карту.

— Если у них вообще есть собиратели, — поделился сомнением Юдичев.

— Тогда кто они такие? — Арина кивнула в потолок, подразумевая Олафа и Бригитту. — По мне, так самые настоящие собиратели.

— Ты сказал им, откуда мы? — обратился Матвей к Лейгуру.

— Да, но та капитанша не поверила.

— А второй?

— Он допустил это и даже стал спорить с ней. — Матвей припомнил активные жестикуляции между этими двумя, когда норвежский язык гремел на тесном мостике. — Но что они там решили между собой, я не знаю.

— Я бы тоже не поверила, что они из Шпицбергена, встреться мне их корабль где-нибудь в проливе Дрейка, — сказала Арина и взяла из алюминиевой миски полоску китового мяса.

— В любом случае, мы живы, а это главное, — сказал Матвей и перед его глазами подобно видению возникла забаррикадированная столом дверь. Сегодня все они как никогда раньше были на волосок от гибели. — У нас с ними ещё будет разговор и мы утолим любопытство с обеих сторон. Но сейчас лично меня заботит одно — возвращение домой, в Антарктиду. «Восток» нуждается в провизии на грядущую зиму.

— И он её получит, как и обещал мой отец, — ответила с уверенностью Маша. — А после мы разыщем одного мерзавца и заставим его вернуть то, что он украл у нас.

Юдичев вставил своё слово:

— Неужели вы оба думаете, будто как только мы доберёмся до этого Шпицбергена, то вам там с порога расстелют красную дорожку, а после дадут корабль с десятками заражённых батарей вместе с провизией и в добрый путь? — Он криво ухмыльнулся. — На вашем месте я бы на подобное не надеялся. Для этих людей мы никто, пришельцы с другого конца земли, если, конечно, это ещё получится доказать.

— Я уже давно ни на что не надеюсь, — отрезал Матвей, закончив наносить мазь. — Но всё же как только мы сойдём на берег и окажемся в безопасности, я намерен без промедления искать способы покинуть архипелаг и отправиться домой.

Юдичев кончиком указательного пальца коснулся нанесённого на шрам жира и сморщился.

— В таком случае, — сказал он, — советую молиться, чтобы на их этом Шпицбергене оказался кораблик побольше. Эта вот рухлядь сгодится разве только по лужам плавать.

Треск ломающегося льда заставил их забыть о сне и выйти на палубу. Не пошла лишь Надя, крепко спавшая на одной из коек. Её сон, казалось, не могло бы прервать даже второе