царей.

Ипполит

Что старческой походкою бредешь,

О верная кормилица, в волненье,

С печалью на лице? Ведь невредим

И мой отец, и Федра с их детьми?

Кормилица

Оставь боязнь: благополучно царство

И дом цветет, ласкаемый судьбой.

Но раздели всеобщее блаженство,

Меня крушит забота о тебе,

Что сам себя смиряешь добровольно.

Несчастен кто благодаря судьбе,

Прощенья тот заслуживает, но

Кто сам себя мученьям подвергает,

Заслуженно теряет блага те,

Которыми пренебрегает. Вспомни,

Что молод ты, и душу облегчи:

Ночных веселий факел подыми,

Рассеет Вакх угрюмые печали!

О, наслаждайся юностью: она

Проходит быстро. Веселись, пока

Еще балует юношу Венера.

Зачем лежишь на ложе одинокий?

Отдайся наслажденьям, и вожжи

У юности суровой распусти.

Не дай умчаться лучшим годам жизни.

Всем возрастам свое судили боги:

Веселье – юным, строгое чело

Прилично старцам. Что себя ломаешь,

Нормальное влеченье умерщвляя?

Ведь нива та дает большую жатву,

Что пышно зеленела в дни весны,

И дерево господствует над рощей,

Которое не подсекал топор.

Скорее славы достигают те,

Которых возлелеяла Свобода.

Весь грубый, одичалый, средь лесов

Влачишь ты юность мрачную, забыв

О сладостной Венере. Иль ты мнишь,

Что долг мужей лишь выносить труды,

Смирять коней неистовых и войны

Жестокие, кровавые вести?

Предусмотрел отец великий мира

При виде рук безжалостных судьбы,

Чтобы потери вечно возмещались

Рождениями новыми. Представь,

Что удалится от земли Венера,

Кто род исчезнувший восстановляет:

Пустынею бесплодной станет мир,

Не будет в море рыбы ни одной,

Исчезнут в небе птицы, зверь – в лесах.

Лишь ветер будет выть в пустом пространстве.

Как много видов смерти бедных смертных

Подстерегает: море, меч, коварство!

Представь, что нет всех этих бед судьбы:

Так сами мы стремимся в черный

Стикс! Пусть юношество девственную жизнь

Начнет вести, и с этим поколеньем

Исчезнет мир, разрушивший себя.

Так избери себе вождем природу:

Наведывайся в город, посещай

Веселые собрания сограждан.

Ипполит

Нет жизни беспорочней и свободней,

И больше близкой к нравам древних лет,

Чем та, что любит лес, презревши город.

Нет, тот не зажигается корыстью,

Кто посвятил себя вершинам гор.

Не знает он ни мнения народа,

Ни зависти отравы, ни успеха,

Минутного у суетной толпы;

Ни раб, ни враг царям, он не стремится

Ни к роскоши, ни к почестям пустым,

Свободный от надежды и от страха,

И зависть черная не уязвит

Его зубами едкими. Не знает

Он преступлений людных городов;

Он не дрожит пред всяким вздорным слухом,

Речей не сочиняет, не стремится

Свой дом украсить тысячью колонн,

Не позлащает сводов, алтарей

Не заливает жертвенною кровью,

Осыпав солью белых сто быков.

Но он в полях хозяин и, невинный,

На воздухе открытом бродит. Козни

Зверям он только строит, а устав,

В Илиссе снежном тело освежает.

То он бежит по берегам Алфея,

То в чащах укрывается густых,

Где блещут Лерны ледяные волны,

В местах безмолвных: здесь щебечут птицы,

И ясени дрожат под ветерком,

И буки древние. То попирает

Прибрежный дерн, вкушая легкий сон,

Баюкаем журчанием ручья,

Бегущего среди цветов весенних.

Плоды деревьев утоляют голод,

И ягоды с терновника дают

Закуску легкую. Он убегает

От роскоши царей: пусть гордецы

Из кубка золотого пьют; как сладко

Зачерпывать рукою из ключа!

На жестком ложе сон куда спокойней!

Не ищет он убежищ потаенных

Для замыслов преступных, и в боязни

Себя не прячет в доме. Ищет он

Лишь воздуха и света и живет

В присутствии небес. Так верно жил

Счастливый род полубогов в начале

Веков: слепая жажда злата им

Была чужда, не разделял полей

У тех народов пограничный камень.

Еще суда не рассекали море,

Свое лишь каждый море знал. Ни валом,

Ни башней не был город окружен.

Жестокая рука меча не знала

И не крушили запертых ворот

Орудья стенобитные. Земля

Не знала рабства человеку. Сами

Поля рождали плод и, ничего

Не требуя, питали племена.

Леса давали пищу, и пещеры

Тенистыми жилищами служили.

Наживы жажда тот союз разбила,

Свирепый гнев и похоть, что зажгла

Умы людей. Явилась жажда власти

Кровавая, и сильного добычей

Слабейший стал, сменилось право силой.

Тогда впервые стали воевать

И камни, и древесные сучки

В оружье обратили, но не знали

Ни легких пик с железным острием,

Ни на боку широкого меча,

Ни шлема с развевающимся гребнем.

Оружье делал гнев. Маворс

Военное искусство изобрел

И тысячу смертей. Тогда всю землю

Покрыла кровь, и покраснело море,

И без конца пошли по всем домам

Злодейства, были явлены примеры

Нечестий всех: от брата падал брат,

Отец – от сына, убивался муж

Рукой жены и погибали дети

От матерей безбожных…

Но женщина – всех зол родоначальник.

Художница злодейств, она владеет

Мужами, от ее прелюбодейств

Дымятся города, ведутся войны

И царства рушатся до основанья.

Я умолчу о прочих: ведь одна

Эгеева жена Медея всю

Породу женщин делает ужасной.

Кормилица

Зачем же злодеяния немногих

Ты ставишь всем в вину?

Ипполит

Да, женщин всех

Боюсь я, ненавижу, проклинаю.

Природа ль здесь, иль разум, или ярость,

Хочу их ненавидеть. Раньше пламя

С огнем соединится, Сирт неверный

Надежный путь откроет кораблям,

Нет, раньше Гесперийская Тефида

Из волн своих подымет ясный день,

И станет волк ласкать устами серну,

Чем женщиной я буду побежден.

Кормилица

Любовь обуздывает непреклонных

И изменяет ненависть. Взгляни

На царство матери: ведь амазонки

Порой несут Венерино ярмо.

Ты сам о том свидетельствуешь: ты —

В их племени единственный мужчина.

Ипполит

Мне в смерти матери одна утеха,

Что я могу всех женщин ненавидеть.

Кормилица

Подобно неприступному утесу,

Что отражает натиск бурных волн,

Он презирает все мои слова.

Но вот стремительно идет и Федра,

Она не в силах ждать. Как обернется

Ее судьба и яростная страсть?

Она упала телом бездыханным

На землю, бледность смертная в лице.

О, подними чело, заговори:

Твой Ипполит тебя в объятьях держит.

Федра. Те же

Федра

О, кто меня к страданью возвращает?

Как сладко было чувства потерять!

Ипполит

Зачем бежишь от сладостного дара,

От жизни возвращенной?

Федра

О душа,

Дерзай, да будет речь твоя бесстрашна.

Кто робко просит, сам отказу учит.

Большая часть злодейства моего

Совершена, и мне стыдиться поздно.

Любовь – мой грех, но если я свершу

Начатое, быть может, преступленье

Сокрою брачным факелом, успех

Почетом облекает грех иной. Начну!

Прошу тебя: склони свой слух немного

И выслушай меня наедине.

Ипполит

Вот место подходящее. Здесь нет

Свидетелей.

Федра

Не слушается голос,

Большая сила нудит говорить

И большая задерживает. Боги,

Свидетельствую вам, что не хочу,

Чего хочу.

Ипполит

Твоя душа не может

Сказать, чего желаешь?

Федра

Говорят

Кручины легкие, большие – немы.

Ипполит

Поверь же мне, о мать, твои заботы.

Федра

Высоко имя матери и слишком

Могущественно. Чувству моему

Приличнее смиренное названье.

Зови меня сестрою, Ипполит,

Или служанкой. Да, служанкой лучше.

Я всякую нести готова службу.

Когда велишь, я с радостью взойду

На Пиндовы вершины ледяные.

Пошлешь в огонь и вражеские рати,

Подставлю грудь под острые мечи.

Возьми мой скиптр, прими меня в служанки,

Тебе – приказывать, мне – исполнять:

Не женщинам дела мужчины править.

Ты, юностью цветущею могущий,

Отцовской властью гражданами правь

И у груди твоей укрой рабыню.

О, сжалься над вдовой.

Ипполит

Верховный бог

Да отвратит беду. Родитель скоро

Придет живой.

Федра

Немого Стикса царь

Путей на свет для смертных не оставил.

Иль похитителя своей супруги

Отпустит он? Нет! Разве только сам

Плутон к любви бывает благосклонен.

Ипполит

Ему возврат даруют боги неба,

Пока же неизвестна воля бога,

Я буду ласков к братьям дорогим.

Чтоб ты себя вдовою не считала,

Тебе отцово место заменю.

Федра

Как легковерна любящих надежда!

О лживая любовь! Довольно ль я

Сказала? Перейду теперь к мольбам.

О, сжалься! Выслушай мои моленья!

И хочется сказать, и невозможно.

Ипполит

Что за беда?

Федра

Которую едва ль

Ты заподозришь в мачехе.

Ипполит

Слова

Двусмысленны твои. Скажи открыто.

Федра

Мне иссушил неистовую грудь

Огонь любви. По жилам и костям,

По внутренностям он распространился,

Как лижет пламя потолок дворца.

Ипполит

Любовью чистой ты горишь к Тезею?

Федра

Да, Ипполит, люблю лицо Тезея,

Каким он был в те юные года,

Когда едва бородка кутала

Его ланиты, и увидел он

Гносийского чудовища обитель

И путь во тьме нашел посредством нити.

Как он сиял! Его златые кудри

Сжимал венец, стыдливо