Шрифт:
Закладка:
Когда я бегу, мимо моего уха просвистела пуля. Другой целует мой бицепс жалящим огнем.
Они на меня.
Закончилось.
На меня нисходит какое-то особое спокойствие, уверенность в том, что смерть приближается. Мое сердцебиение фаталистически замедляется, но тело продолжает двигаться, мышцы ног напрягаются с большим усилием. Какое-то шестое чувство заставляет меня резко наклониться вправо, затем влево, но пуля все еще задевает мое правое плечо, оставляя за собой еще одну полосу огня.
Группа деревьев теперь ближе, в нескольких длинных прыжках, но даже метр слишком далеко, когда вы находитесь на открытом воздухе, а хрен знает сколько пушек выплевывает смертоносные куски свинца.
Инстинктивно я сворачиваюсь и переворачиваюсь, и несколько пуль просвистывают надо мной, как раз там, где должны были быть мое туловище и голова. Я знаю, что следующий набор пуль не одурачить, но как только я готовился почувствовать, как они пронзают мою плоть, сверху раздается сильный взрыв звука, и мой пульс учащается, когда я узнаю грохот машины. пистолет.
Павел поднялся на крышу.
Наконец-то у меня есть прикрытие.
Конечно же, он косит одетые в черное фигуры, когда они разбегаются в сторону леса, а я добираюсь до группы деревьев и добавляю свой огонь к усилиям Павла. Вскоре все наши атакующие — то есть те, кто еще может двигаться — отступили, их ответная стрельба затихла, пока они укрывались.
Пулемет тоже перестал стрелять.
Я вытираю пот и грязь с лица и включаю радио. «Кирилов? Вы там?"
Треск, за которым последовала статика.
Блядь.
Я переключаю каналы. — Павел?
"Все еще здесь. Но я думаю, что они забрали большую часть наших людей.
Я игнорирую острую боль в груди. "Я знаю. Это будет чертовски долгая ночь».
Говоря это, я осматриваю лес в поисках любого намека на движение. По моим подсчетам, только двадцать четыре из наших нападавших находятся на земле, девять пропали без вести, плюс сколько их товарищей выжило в битве с нашей охраной.
Я так сосредоточен на своей задаче, что почти не замечаю тёмную фигуру, выплывающую из тени прямо у входа в гараж, и к тому времени, как я направляю на неё пистолет, уже слишком поздно.
Когда враг уклоняется от моих пуль, дверь гаража разлетается на куски, ударная волна чуть не разрывает мои барабанные перепонки.
53
Николай
Я начинаю действовать до того, как звук взрыва стихает.
— Прикрой меня, — шиплю я в рацию и бегу к горящей яме в гараже, не обращая внимания на пронзительный звон в ушах.
Я должен добраться до гаража до того, как нападавший оправится от взрыва.
Я должен перехватить его, пока он не проник внутрь и не нашел безопасную комнату.
Пока я бегу, пули бьют по земле вокруг меня, поднимая куски травы и грязи, но пулемет Павла удерживает стрелков достаточно далеко, чтобы они не могли прицелиться.
Чем ближе я подбираюсь к гаражу, тем очевиднее становятся масштабы повреждений. Ублюдок, должно быть, приклеил взрывчатку прямо к нижней части двери, так как сила взрыва не только разорвала тяжелый металл, но и оставила в полу вокруг него почерневшую дыру. И — блять. Это действительно оголенные провода.
Взрыв, должно быть, отключил электричество и в безопасной комнате.
Он не останется снаружи; Через несколько минут включится второй резервный генератор, но я могу только представить, как сейчас должны быть напуганы Хлоя и Слава. Какими бы толстыми ни были потолок и стены убежища, они никак не могли не услышать этот взрыв — или, если подумать, бомбу, которую я взорвал поблизости.
Независимо от того. Я утешу их, как только мы все будем в безопасности.
Кстати говоря, где этот ублюдок, устанавливающий бомбы? Неужели слишком много надеяться, что этот ублюдок не выжил после собственного взрыва?
Мое сердце выбрасывает чистый адреналин, мои нервы трепещут от обостренного осознания, когда я шагаю через горящее отверстие в темный гараж, затаив дыхание, чтобы не вдохнуть дым. Это бесполезно; по мере того, как я продвигаюсь глубже, я понимаю, что дым заполнил каждую щель пространства, местами настолько густой, что затмевает красное сияние пламени.
Тихо ругаясь, я отрываю кусок ткани от низа рубашки и прижимаю импровизированный носовой платок к лицу, чтобы не закашляться, когда я обхожу один из наших внедорожников, сканируя туманную тьму в поисках признаков движения… прислушиваясь к чьему-то кашлю.
А потом слышу.
Одиночный кашель, за которым следует полномасштабный приступ кашля, только это не мужской горловой хрип, а мелкий, пронзительный.
Кашель маленького ребенка.
54
Хлоя
«Слава? Слава, где ты? Я ощупываю себя в темноте, мое сердце бешено колотится, когда я засовываю пистолет в корсаж. «Алина, Людмила, вы здесь? Где он? Я не могу найти Славу.
— Он был рядом с тобой. Тон Алины такой же напряженный, как и мой. «Слава! Славочка , ты где? ”
Без ответа.
Я оборачиваюсь, раскинув руки. «Слава! Это не игра. Мы не играем в прятки. Людмила, ты его видишь?
"Нет." Она звучит так же обеспокоенно. «Может, ему больно. Я ищу сейчас свет».
Верно. Здесь должны быть какие-то фонарики. Я зажмуриваю глаза, затем открываю их, пытаясь заставить свое зрение привыкнуть к темноте, и, к моему удивлению, это работает.
Теперь вокруг меня не кромешная тьма. На самом деле, слабый свет исходит с другой стороны комнаты.
Сторона, где находится лестница.
Мое сердцебиение еще больше ускоряется, когда я направляюсь к нему, изо всех сил стараясь не споткнуться. «Слава? Слава, иди сюда! Моя паника растет с каждой секундой. Мало того, что ребенок пропал, так еще и я начинаю чувствовать что-то резкое и едкое.
Дым.
«Слава!» Мой голос становится выше и громче, когда все больше света достигает моих глазных яблок, наполняя желудок холодным ужасом.
Сомнений, куда делся Слава, больше нет.
Потолочная дверь на вершине лестницы открыта.
55
Николай
Ужас, который охватывает меня, настолько абсолютен, что на мгновение я был уверен, что ослышался, что детский кашель был не чем иным, как галлюцинацией, вызванной всем этим дымом.
Это не может быть мой сын. Он внизу, в безопасной комнате, где чертовски безопасно. Где он должен быть с Хлоей и моей сестрой.
Но нет. Снова этот кашель, за которым следует до боли знакомое: «Папа? Папочка?"
Мой желудок — ледяной шар, но я сохраняю
