— Heta, — ремонтник вернул рычаг в исходное положение и отключил защитное поле. Крышка почти готового реактора осталась открытой. Ничего опасного в этом не было — напротив, ему после испытаний требовалась просушка, а внутри не было ни грамма урана.

— Работает, — сказал Линкен, заглянув в реактор. — По-моему, всё работает.

— Механизмы — да, — согласился Гедимин. — А сама схема… Не узнаем, пока не загрузим уран.

Под потолком снова зажёгся красный свет; сармат, вздрогнув, повернулся к щиту управления, — нет, в этот раз дело было не в нём. Сигнал тревоги коротко вякнул и замолчал, зато над дверью задребезжал оповещающий звонок.

— Гедимин Кет! Бегом в хранилище! — раздался по громкой связи голос Константина. Ремонтник удивлённо мигнул.

— Бегом? — Линкен сузил глаза. — Командир, a— ah— hasu…

Гедимин жестом остановил его и быстро вышел за дверь. В хранилище просто так не вызывали — и орать по громкой связи Константин не любил…

Командир «научников» вместе с Хольгером и двумя лаборантами ждал его посреди коридора, между «чистой» лабораторией и хранилищем.

— Начинай выгрузку ирренция, — приказал он, увидев Гедимина. — Через три часа здесь будет Ведомство. Подготовь для них сто граммов ирренция. За упаковкой я прослежу сам.

— Сто граммов⁈ — Гедимин недобро сощурился. — Можно подумать, у нас тут счёт на тонны! На что он им? Смотреть на красивое свечение⁈

— Heta! — Константин изменился в лице и, сжав кулаки, наклонился вперёд. — Приказ координатора Маркуса. Никаких обсуждений — и никакой болтовни по улицам и баракам! Действуй. Альваро, ты ассистируешь. Хольгер, Амос, — вам всё понятно?

Гедимин изумлённо мигнул и хотел задать ещё пару вопросов, но за Константином уже закрывалась дверь лаборатории, а самого ремонтника тянул за рукав Альваро.

— Выгружать ирренций очень опасно? — деловито спросил он.

— Да. Лезь в защитное поле. Общаться будем жестами, — буркнул сармат, пропуская лаборанта в хранилище. «Четыре дня до плановой выгрузки. Чего им неймётся⁈ Маркуса тут ещё не хватало…»

Спешка при выгрузке всё же была излишней — Гедимин это понял, как только первая сфера треснула в его руках и раскололась на две части. В установку высыпалось немного урановой пыли; её пришлось вычищать отдельно, когда оставшиеся сферы (их сармат извлёк неповреждёнными) были сгружены в «мешок» из защитного поля и сложены на пол. Когда Гедимин вытряхивал к ним собранную пыль, в дверь заглянул Константин.

«Готово?» — жестом спросил он, посмотрел на сферы на полу и довольно усмехнулся. «Теперь — ирренций. А это я донесу.»

Гедимин изумлённо мигнул — до сих пор Константин старался не прикасаться к ирренцию даже пальцем — но спорить не стал. Лаборант уже сложил в контейнер с меей все обсидиановые экраны и манипуляторы, и от синтезирующих установок остались только прозрачные герметичные ёмкости с серой пылью, светящейся зелёным. Гедимин погладил каждую из них, прежде чем извлечь их все и, отделив нужное количество ирренция, ссыпать в отдельный контейнер. Осталось ещё столько же — может быть, на полтора-два грамма больше; сармат осторожно разделил остаток на три части. «И ещё сорок пять или сорок семь — на сегодняшней выгрузке,» — он с сожалением посмотрел на контейнер, предназначенный для Ведомства. «Стоило выйти на объёмы, заметные без микроскопа, так надо было влезть и всё испортить…»

Дверь снова открылась. Константин, с ног до головы одетый в защитное поле, стоял на пороге с тремя контейнерами под мышкой. Один из них, судя по серому блеску, был сделан из свинца.

«Свинец бесполезен,» — жестами предупредил Гедимин. Константин сердито сощурился.

«Знаю,» — ответил он, сложив контейнеры на ближайшую «чистую» поверхность. «Только не знаю, что здесь было бы полезным. Три слоя сивертсенова поля?»

…Когда сработала сирена оповещения, Гедимин был в реакторном отсеке. Он не хотел находиться в хранилище, когда сарматы Ведомства придут за ирренцием, — и без того ему было тоскливо. Сигнал задребезжал снова, эхом отражаясь от стен, люк, ведущий в отсек, распахнулся, и помещение наполнилось красным светом и тревожным воем — пришельцы повредили блокировку, и система защиты среагировала. «Говорил же Линкен — ставь растяжки!» — успел подумать Гедимин, прежде чем двое патрульных в лёгкой броне Ведомства взяли его за плечи и поставили к стене.

— Спокойно! Вам ничего не угрожает, — сказал третий сармат, заходя в отсек и по-хозяйски оглядываясь по сторонам. — Гедимин Кет, инженер-ядерщик… Это ваше сооружение? Оно готово к работе?

— Нет, — Гедимин сердито сощурился на пришельца — тот подошёл к щиту управления и начал трогать рычаги и кнопки. — Убери руки. Сломаешь.

— Нерабочий реактор? Навряд ли, — отозвался сармат, осматривая конструкции, погружённые в пол. — Практически готовый к работе синтезирующий графитовый реактор с выходом полтора процента. Очень неплохо. Губернатору Оркусу будет приятно узнать, что вы оправдали его доверие. Сегодня ночью начнётся отгрузка обеднённого урана для ваших целей. Вы получите ровно пять центнеров. По окончании цикла вы получите ещё одну отгрузку в обмен на три четверти выработанного реактором плутония.

Гедимин изумлённо мигнул, но всего один раз — в последнее время ему часто приходилось удивляться, и веки уже устали.

— Это генераторный плутоний. Он не годится на бомбу, — сказал он. — Зачем он Оркусу?

Сармат испустил короткий смешок и, подойдя к Гедимину, пристально посмотрел ему в глаза.

— Губернатора Оркуса сейчас мало заботят бомбы. Мы знаем, что вырабатывает этот реактор. Позаботьтесь, чтобы нам было что отсюда увезти спустя четыре месяца его работы. А что касается ирренция… За ним мы вернёмся через год. Вы работаете быстро. Губернатор Оркус будет доволен.

Сармат вышел; через минуту патрульные, отпустив Гедимина, последовали за командиром. Ремонтник, потирая плечо, вышел в коридор и наблюдал, как агенты Ведомства поднимаются по лестнице, пока они все не ушли. Ему было не по себе.

— Живой? — Линкен, подойдя к нему, осмотрел ремонтника с головы до ног и озадаченно хмыкнул. — Вроде не ранен. Кто обидел?

Гедимин досадливо сощурился.

— Им нужен наш плутоний, —