Не каждый маг умел выхватывать из контекста выгодные именно для себя нюансы, а Ранн, похоже, овладел этим талантом мастерски.

— Ты женился, — напомнила я. — И пока был занят своей первой, уверена, очень даже бурной брачной ночью, я устроила себе аналогичное веселье. Все по справедливости.

— Назло, значит? — прищурился Лейв.

Я вздохнула.

— Какой смысл устраивать зло тому, кому на тебя оказалось плевать? — понизила голос я.

— Мне никогда не было на те…

— Нет, ради себя, — рубанула ладонью воздух я. — Ради собственного благополучия и полноты жизни. Она у меня вокруг тебя, Ранн, знаешь ли, совсем не вертится.

Вокруг нас закручивалась магия. Огненная воронка заставляла нас сближаться, пока мы вновь не встали почти вплотную.

— Я найду и сожру этого выродка, — зловеще пообещал мне Лейв после короткой паузы. — А потом долго и упорно буду стирать его из твоей памяти. Так упорно, что ты навсегда забудешь всех мужчин, которые были до меня, Ива. Потому что никто из них не сможет доставить тебе столько удовольствия, сколько истинная пара.

Я тяжело сглотнула.

Первая часть запальчивого монолога Ранна меня не впечатлила, но вот вторая… По моему позвоночнику прошла дрожь, а кожа покрылась мурашками. И совершенно не от холода.

— Если речь идет о том выродке, который испортил мне жизнь, то не утруждайся поисками. — Я не отводила взгляда от его лихорадочно поблескивающих глаз. — Начинай жевать собственный хвост, Ранн.

— С удовольствием, — выдал мужчина, но трюки акробатики демонстрировать не стал.

Вместо этого он притянул меня за волосы и впился в губы грубым, яростным поцелуем. Жесткая ласка в нем перемежалась с короткими покусываниями. Это был поцелуй-наказание, поцелуй-противостояние, поцелуй-безумие.

Я впилась пальцами в плечи Лейва, специально вонзив ногти в его кожу, но в какой-то момент… расслабилась и даже застонала.

Это и послужило спусковым крючком перемен.

Ранн понял, что я больше не пытаюсь сопротивляться, и наградил меня собственной нежностью на грани трепета. Он словно поклонялся моему телу, он…

— Ну наконец-то! — просунулся через кусты Игнатус Мальтикус. — А я уже отчаялся добиться восстановления кладбища и выплаты компенсации за физический и моральный ущерб. Ой!

— Исчезни, — прорычал Лейв.

Я тут же скользнула ему за спину, чтобы не отсвечивать голым задом перед покойным, но все же мужчиной.

— Срамота-то какая! — восхищенно протянул призрак и впился в меня таким жадным взглядом, что сразу не по себе стало.

И пусть Мальтикус уже ничего не мог, но базовые инстинкты все равно же остались. Даже за гранью самец остается самцом. Так всегда любила поговаривать моя бабушка и, судя по лукавому блеску глаз призрака, оказалась права.

— Что же вы застыли? Продолжайте-продолжайте, я не помешаю, — замахал он руками. — Просто в сторонке тихонечко постою, посторожу, чтобы никто не наведался.

— Фу! Да вы не только бывший гений, но и тот еще извращенец! — возмутилась я, заметив, как он мне подмигнул.

— Развоплощу, — пригрозил Ранн, покрываясь чешуйками и выдыхая огонь.

Надсмотрщик совершенно не впечатлился, но зато его появление отрезвило меня и заставило вспомнить, что я не просто влюбленная дурочка, а ведьма. И не абы какая, а что-то даже могу.

Поэтому я призвала магию. Она почему-то послушалась с трудом, словно не в хозяйскую руку шла, но легкую иллюзию платья мне обеспечила.

Ее, конечно же, запросто смогут развеять даже первокурсники, настолько слабенькой получилась, но я не собиралась вечно щеголять с этим заклинанием или испытывать его артефактом истинного зрения. Лишь бы до комнаты своей добраться и не краснеть, если кого встречу по дороге.

Устраивать голые забеги мне как-то совсем не хотелось. Настроение было не тем, да и вымоталась я знатно, устала.

Оставалось надеяться, что сегодня ночью жизнь в академии не будет так кипеть, как днем.

— Бессердечные вы совсем, — горестно вздохнул призрак. — Мало того что от кладбища одни руины оставили, так и простых житейских радостей лишаете.

— Вот именно, — заметил Лейв. — Житейских. А ты давно мертв, поэтому поспеши отсюда по своим загробным делам, здесь тебе ловить нечего.

— Фу, как грубо, — скривился Игнатус и обратился ко мне: — Как ты его терпишь, милашечка?

— С трудом, — закатила глаза я, отчего Ранн недовольно запыхтел.

— Так я и думал, — кивнул призрак.

— Второй раз предупреждать не стану, — заявил ректор. В его ладони уже горел зеленый пульсар. — Я хоть и не некромант, но знаний по этой науке хватит, чтобы запечатать тебя за гранью.

— С недавних пор именно вы и есть мои дела, — развел руками Мальтикус. — А развоплощение мне не грозит, потому как я привязан к этому древнему месту кровным ритуалом. Так что уйти не могу, даже не настаивайте.

— Это еще почему? — не понял ректор.

— Потому что я загробную жизнь положил на уход за этим кладбищем, а вы его уничтожили. Теперь, пока не восстановите, не отстану. Дело чести.

— Так и будешь за нами таскаться? — догадалась я.

— До самой смерти, — пообещал надсмотрщик. И настолько воодушевился, что даже светиться голубоватой магией стал.

Такие перспективы нас совершенно не обрадовали.

— Завтра же отдам приказ, чтобы начали восстановление кладбища, — сказал Лейв, тяжелым вздохом словно бы признавая победу за Игнатусом.

— Прекрасное решение, — поддержала я ректора.

— И начислить вознаграждение не забудьте, — вякнул Мальтикус.

— С чего бы? — хмыкнул Ранн.

— За физический и моральный ущерб, — гордо вскинул подбородок призрак.

— Обойдешься. У тебя даже тела уже нет, чтобы как-то пострадать, — отмахнулся Лейв. — Просто забудь о том, что здесь произошло, и все.

— Вы мне нанесли неизлечимую душевную травму, вообще-то! — возмутился этот наглый дух. — Так что либо выплатите вознаграждение в особо крупном размере, либо я подам жалобу в комитет поддержки загробных сущностей. И не забуду в подробностях расписать, как ректор проректора в склепе драконил… Да и пресса наверняка таким скандалом заинтересуется.

— А ты не лопнешь, де…душка? — зло процедил Ранн.

— В самый раз будет.

Я лишь головой покачала. Ну что за маги пошли? Даже после смерти своей выгоды не упустят.

— Опасные знания еще никого до добра не доводили, — заметила я.

— А мне чужого добра не надо, свое заберу и успокоюсь.

— Ладно, — согласился Лейв. — Будет тебе вознаграждение, если согласишься носить печать о неразглашении тайны и забудешь все, что здесь произошло.