Хантер встал и пальцем спустил лямку платья с моего плеча.

– Ненавижу зиму, – прохрипела я, опустив взгляд. – Всегда ее ненавидела.

– Я тоже. – Он захватил мои губы в поцелуе, расстегивая застежку платья на спине, пока я не оказалась перед ним в одном лифчике и трусиках. Он не прекращал целовать меня – просто целовать – нежно, умело, заставляя полностью забыться.

Я забыла, что оказалась в объятиях самого неблагонадежного мужчины в Америке.

Мужчины, который не сулил мне ничего, кроме разбитого сердца.

Мужчины, который вынудил меня нарушить обещание, данное его отцу, – обещание, связанное с моим будущим, – просто потому что умел своим обаянием выпутаться из любой ситуации.

Первый дождь этой осени начал лупить в окна, и сердце сжалось у меня в груди.

«Боже, подай мне знак», – просила я в тот день, когда Хантер ворвался в мою жизнь. Интересно, что судьба пыталась сказать мне сейчас?

Хантер целовал меня, пока не заболели губы, а потом, когда отступил назад, чтобы оглядеть мое тело с ног до головы, я поняла, что он сумел снять с меня белье, а я этого даже не заметила. Трусики оказались спущены до колен. Я посмотрела на него в ожидании вердикта.

– Что ты делаешь?

– Смотрю на тебя. – Он поправил выпуклость в спортивных штанах.

– Ты уже видел меня голой. – Я нахмурилась, шагнув к нему, и обняла его за шею. Он снова отпрянул, не прекращая на меня смотреть.

– Случайно.

– А в чем разница?

– Тогда ты была бомбой, ожидавшей, когда ее обезвредят. А сейчас ты дар.

Я стиснула зубы, готовая сорваться на него. Каждый раз, когда мы оказывались в одной комнате, меня переполняло желание поругаться с ним и заняться сексом.

– Ну и как? – Я спустила трусики до конца, скрестила руки на груди и выгнула бровь. – Я достойна тебя?

– Нет, – спокойно ответил он. – Ты лучше меня.

С этими словами Хантер набросился на меня, кинул на кровать и, грубо поцеловав в губы, спустился вдоль шеи. Он остановился на груди, взял сосок в рот и втянул так сильно, что я издала стон. Я спустила его спортивные штаны за пояс и обвила ногами за поясницу, спихивая ступнями ткань как дикарка, а руками блуждая по его спине. Целиком взяв мою грудь в рот, он перешел ко второй, просунул руку между нами и принялся ласкать клитор. На этот раз он прикусил сосок, дразня зубами и языком. Я поерзала, нащупала его возбужденное достоинство между нашими телами и с силой его сжала.

– Я оттрахаю тебя до потери сознания, – простонал он, уткнувшись мне в кожу и спускаясь вниз от груди к пупку.

Все мое тело задрожало. От движения его член выскользнул из моей руки, оставив меня ни с чем. Я ощущала пустоту, закипая от предвкушения.

– Так сделай это. – Я ударила ногой по матрасу.

Он рассмеялся, неторопливо кружа языком к моему пупку, заставляя меня извиваться от его ленивых прикосновений, выгибать спину дугой и подставлять ему все больше своего тела.

Мне хотелось сожалеть о том дне, когда я согласилась на эту сделку, но я не могла себя заставить. Как ни странно, я чувствовала, что нахожусь именно там, где должна быть, и с тем, с кем должна.

Хантер сжал губами клитор, всасывая его в рот. Я застонала, запустив пальцы в его восхитительные волосы и глядя, как он ласкает меня с голодным взглядом. Он неотрывно смотрел в мои глаза, и мне хотелось плакать, потому как я знала, что ни один другой мужчина не сможет подарить мне такие чувства, как он. Я чувствовала себя персиком, источающим нектар прямо ему в рот.

Оргазм настиг меня внезапно. В один миг я наслаждалась его прикосновениями, дрожа всем телом в его постели, а в следующий все мышцы сжались, напряглись, глаза закрылись и я выкрикнула его имя.

Мне потребовалась почти целая минута, чтобы оправиться от посторгазменного тумана, а когда я пришла в себя, Хантер уже надел презерватив, раздвинул мои ноги и, направив член, наблюдал, как его головка погружается внутрь.

Я подняла на него взгляд. Его глаза прожигали мои насквозь.

– Даешь разрешение разгромить твою матку?

Я кивнула.

– Я не буду нежничать. – Он одарил меня одной из своих знаменитых полуухмылок – той, к которой он, вероятно, прибегал тысячи раз и которая привела к тысячам оргазмов. Мне казалось безумно грязным быть с ним так, как были многие другие. Проблема заключалась в том, что никто не сказал мне, как приятно будет ощущать прикосновение этого грязного ореола.

– Мне не нужна нежность. Я же воин, помнишь? – Я схватила его лицо и притянула к себе для обжигающего поцелуя.

Хантер вошел одним толчком и укусил меня за шею, как тигр, высасывающий кровь своей жертвы.

– Как ни печально, именно это и делает тебя такой неотразимой.

Он входил в меня медленными, глубокими толчками. С каждым движением я чувствовала, как кровать сдвигается на пару сантиметров. Изголовье билось о стену, матрас протестующе скрипел под нами. Хантер закинул мою ногу себе на плечо и обернул вторую вокруг поясницы, неотрывно глядя мне в глаза. Мы с кроватью взвыли в унисон.

– Притормози, – начала возражать я, когда не смогла понять, то ли сотрясаю кровать дрожью своего тела, то ли она сама дрожит подо мной.

Хантер был неумолим. Его член был таким толстым и твердым, что я подумала, не примут ли мои мышцы его форму навсегда. Клянусь, после секса с ним будет легче рожать. Он растягивал меня, и я еще никогда не чувствовала себя такой восхитительно наполненной.

Хантер остановился, снял мое бедро с плеча и перевернул меня на живот. Потянувшись между моих ног, он приподнял мою задницу над матрасом и пальцами раздвинул ягодицы.

– Поддайся мне, детка, – прошипел он, собрав пальцем мою смазку и вводя его в тугое отверстие. Я нервно сжала его, и Хантер слегка пошевелил пальцем внутри, осторожно им двигая.

– Почему?

Он поцеловал меня в щеку, и я краем глаза увидела черты его лица. Он был так красив, что у меня защемило сердце и захотелось плакать.

– Потому что я твой любимый злодей, – прошептал он.

С этими словами он вынул палец, а потом снова ввел его обратно сантиметр за сантиметром. Я закричала, сжимая простыни и зажмурив глаза. Он одновременно вводил в меня пальцы. Мне это нравилось. Нравилось все. Нравилось чувствовать его в обоих отверстиях. Быть наполненной им.

Мне нравилось, что