Шрифт:
Закладка:
Горячо призывал Чернецов казачьих офицеров присоединиться к нему. И, получив ответ, что его силы ничтожны и что он «только зря погибнет», – сказал:
– Я знаю, за что я иду умирать, а вот вас будут истреблять, как баранов, и вы не будете знать за что.
Дошла очередь и до нас. Наша батарея выделила 13 юнкеров в распоряжение полковника Мамонтова. Его группа партизан заняла станцию Чир и прикрывала Царицынское направление. Была выделена подрывная команда из юнкеров и офицеров и послано несколько юнкеров на Кубань в экспедицию за орудиями.
На севере, в станице Каменской, возвращавшиеся фронтовики и лейб-гвардии 6-я казачья батарея объявили «Донскую Советскую республику». Их вожаки – войсковой старшина Голубов и подхорунжий Подтелков – угрожали разогнать войсковой Круг и правительство. Их подкрепляли отряды красной гвардии и запасные части из Воронежа и Орла.
12 января 1918 года вечером в помещение батареи прибыл есаул Чернецов и от имени атамана просил нашего командира выделить два орудия для усиления его отряда. Подполковник Миончинский ответил, что он подчиняется только штабу Добровольческой армии, и предложил есаулу отправиться туда. На это Чернецов возразил, что «если мы будем делиться на казаков и добровольцев, то через два дня здесь будут красные и не станет ни тех, ни других». Затем, обратившись к собравшимся юнкерам, он спросил:
– А вы, юнкера, хотите работать со мной? Если да, то я поеду к генералу Алексееву, если нет, то буду драться и без вас.
Юнкера дружно просили популярного партизана ехать к генералу Алексееву. Через два часа пришло приказание генерала Корнилова выслать взвод для погрузки с отрядом Чернецова. Одновременно 2-й взвод добровольцев должен был грузиться для отправки на «Таганрогский фронт» в распоряжение полковника Кутепова.
13 января, во время погрузки сотни партизан и взвода батареи с пулеметной командой, получено было донесение, что запасный казачий дивизион идет громить дворец атамана. Отряд прекратил погрузку и отправился ко дворцу, где и расположился на площади. Действия отряда отрезвили казаков, и их делегаты прибыли к атаману с повинной. Отряд с песнями вернулся на станцию.
Наш эшелон был составлен следующим образом. Впереди – обычная товарная платформа, на коей при помощи шпал и стальных тросов прикреплено трехдюймовое орудие и передок со снарядами. Дальше – классные вагоны с людьми и товарные с лошадьми. За ними опять паровоз с пулеметами и товарная платформа с орудием.
14 января эшелон прибыл на станцию Каменоломная, где соединился с двумя «державшими фронт» сотнями партизан. 15-го отряд занял узловую станцию Зверево, а 16-го, давши для острастки два выстрела шрапнелью, – станцию Лихую. С последней в панике бежали передовые отряды красной гвардии и революционная сессия Луганского военно-революционного комитета.
В ночь с 16-го на 17-е прибывшие из Дебальцева большевики выбили оставленный на станции Зверево взвод партизан, и связь отряда о Новочеркасском была прервана. Чернецов с одной сотней и одним орудием капитана Шперлинга отправился назад очищать Зверево. Остальному отряду под командой командира батареи подполковника Миончинского приказал двигаться на север к станции Каменской. Перед разъездом Северный Донец эшелон Миончинского остановился, ибо перед ним по обе стороны полотна железной дороги находились густые цепи красной гвардии и казачьих частей Голубова. От них отделилась группа с белым флагом, подошедшая к эшелону. В ней оказался очень смущенный сотник и два урядника лейб-гвардии Атаманского полка, предложившие партизанам для избежания кровопролития вернуться в Новочеркасск. Они уверяли, что казаки не хотят «братоубийственной бойни». Миончинский предложил казакам собраться вправо от пути и сказал, что если они не будут стрелять, то и он по ним стрелять не будет.
К этому времени Чернецов выбил красных со станции Зверево и, подъехав к эшелону Миончинского, приказал открыть огонь. После первого нашего выстрела красные сосредоточили огонь многочисленных пулеметов по передней орудийной платформе. Быстрое продвижение эшелона и бегущих за ним цепей вызвало бегство красных. Батарея потеряла убитыми двух юнкеров – телеграфиста Николаевского инженерного училища Евгения Крамаренко и юнкера Константиновского артиллерийского училища Перница – и ранеными двух юнкеров и офицера-пулеметчика. Партизаны не имели потерь, так как все внимание и огонь красных были устремлены на импровизированный «бронепоезд». Одна из последних выпущенных красными пуль попала в снаряд, уложенный в передке. Все оставшиеся в передке шрапнели загорелись ярким пламенем. Подполковник Миончинский остановил эшелон и приказал юнкерам подавать ему снег, а сам снегом тушил огонь, изрядно обжегши себе руки.
В темноте отряд занял Каменскую, откуда правительство Донской советской республики во главе с Подтелковым и Голубовым, а также все их вооруженные силы отошли на север к станциям Глубокое – Миллерово. Население окружной станицы тепло встретило партизан. Из старших классов местной гимназии и других учащихся была сформирована 4-я сотня отряда. Дамы и гимназистки устроили на вокзале питательный пункт и лазарет.
18-го, опять в тылу у отряда, красные заняли станцию Лихую. Оставив сотню в Каменской, Чернецов двумя эшелонами пошел на Лихую. Орудия, стрелявшие с платформ, сбили запасную конную батарею, прибывшую из Орла. Партизаны бегом во весь рост двинулись на станцию. Красные не выдержали порыва партизан и бежали. Было захвачено более 1000 снарядов для трехдюймовых орудий, часть лошадей бежавших поездом конноартиллеристов и более 10 пулеметов 5-го пулеметного полка из Воронежа. Но и партизаны потеряли 25 процентов своего состава.
Ночью вернулись в Каменскую, и Чернецов решил предпринять наступление на Глубокую. Обходная колонна под командой произведенного атаманом в полковники Чернецова состояла из сотни партизан, офицерского взвода (местных офицеров), 2-го орудия Юнкерской батареи (образца 1900 года), нескольких разведчиков и телеграфистов, а также двух легких пулеметов батареи.
Колонна отправилась перед рассветом степью без дорог, рассчитывая обойти Глубокую и внезапно атаковать ее с севера. Остальному отряду Чернецов приказал к 2 часам дня подойти к разъезду Погорелово и по условленному высокому разрыву обходного орудия начать наступление на Глубокую с юга. План был дерзок до отчаянности, но вся предыдущая работа доказывала, что только в нем надежда на успех.
Лихой кавалерийский начальник ошибся во времени. Голодные и замерзшие пешие партизаны не могли двигаться быстро против сильного северного ветра и только к заходу солнца вышли в тыл поселка Глубокое. Чернецов приказал открыть огонь из орудия и двинул вперед цепи. В ответ орудие покрыли ровные очереди 6-й гвардейской батареи, управляемой кадровым артиллеристом войсковым старшиной Голубовым, и появились густые цепи красных. Они давно открыли движение колонны,
