Эмилия

«Вчера днём был арестован сын одного из кандидатов на пост мэра Рокфорда — Гарри Эндрюза. Двадцати двухлетнему Марку Эндрюзу предъявлены уголовные обвинения в хранении и распространении нелегальных наркотических веществ, партия которых была обнаружена в багажнике его автомобиля во время разбирательств дорожно-транспортного происшествия. Небольшое ДТП произошло на перекрёстке Лэйн и Кроуфорд. Пострадавших нет. Оба участника инцидента получили незначительные ранения, не требующие госпитализации в больницу, поэтому Марка Эндрюза сразу же увезли в полицейский участок, а квартиру обвиняемого уже осматривают на предмет наркотиков…»

Читаю энную по счёту статью, и в глазах темнеет. Буквы расплываются, тело охватывает озноб. И на сей раз он никак не связан с высокой температурой, которая держится у меня из-за простуды вот уже третий день.

Боже! Что же Марк натворил?! Авария! Наркотики! Распространение! Нет, он не мог заниматься настолько ужасными делами. Мне известно, что Марк когда-то баловался ими, но быть наркоторговцем? Нет! Даже ради войны с отцом, он не стал бы заниматься подобным. Не верю! Не может быть! Я должна его увидеть и обо всём расспросить. Срочно!

Но как это сделать, если отец перед уездом в полицейский участок настрого запретил мне выходить из дома, пригрозив, что в прямом смысле посадит меня под замок, если я ослушаюсь его. А мама, ясное дело, поддержала его, проигнорировав все мои мольбы разрешить мне поехать к Марку, и теперь постоянно маячит у входной двери, не позволяя мне незаметно проскользнуть наружу.

Чёрт! Что же делать? Как связаться с Марком и узнать, как обстоят дела? В полиции у него наверняка отобрали телефон, да и вряд ли меня пустят к нему, даже если мне удастся сбежать из дома.

Мне ничего другого не остаётся, как только наматывать круги по своей комнате, кусать свои губы от нервов и молиться, чтобы папа сумел ему помочь.

Да! Он сможет! Он у меня самый лучший адвокат. И, по словам Марка, папа уже не раз вытягивал его из проблем, а значит, и в этот раз у него всё получится. Нужно лишь подождать, и всё наладится. Марк выйдет на свободу, мы встретимся, и он всё расскажет. Он успокоит меня и всё снова будет хорошо, как было всю минувшую неделю, которую мы провели вместе.

Всё снова было как в сказке. Встречи после универа, море поцелуев, продолжительные разговоры обо всём на свете, горячий секс и прогулки, во время одной из которых я и умудрилась простыть.

Но даже когда болезнь меня подкосила, мы всё равно продолжали видеться с Марком. Днём под неодобрительным надзором мамы он приносил мне лекарства, фрукты и другие полезности, чтобы я смогла быстрее поправиться, а по ночам он тайком пробирался в мою спальню, сгребал меня в объятия и лежал со мной до тех пор, пока я не засыпала.

Эти дни были потрясающими, переполняющими меня любовью и счастьем, однако с моей стороны было глупо полагать, что это безоблачное счастье продлится вечно. Нет. С Марком долго спокойно быть не может. Он снова вляпался в проблемы. И на сей раз, боюсь, в настолько серьёзные, что мой папа ни за что не позволит нашим отношениям продолжаться.

Всё будет кончено. Мы опять сможем видеться только тайком. Но мне плевать. Над этими мелочами я подумаю позже, когда узнаю, что с Марком всё в порядке и он находится на свободе.

Однако часы идут, я места себе не нахожу, а новостей всё нет и нет. Ни от Марка, ни от папы. Есть только бесконечное количество новостных статей и репортажей об его аресте. И это кажется мне странным.

Марк говорил, что все грязные новости о нём люди отца всегда подчищали в первый же час их появления, но в этот раз прошли почти сутки с момента его задержания, а статьи никуда не исчезают. Наоборот, с каждой минутой их становится всё больше и больше. И каждая ужасней предыдущей.

Почему их не удаляют? Что за странность происходит?

После целого дня пребывания в стрессе мои нервы взвинчиваются до предела, а физическое состояние вконец ухудшается. Голова раскалывается, глаза слезятся, дышать становится всё труднее и труднее. Температуру даже не мерю. И так чувствую, что она высокая.

Всё! С меня хватит! Я больше не могу бездействовать! Я должна сделать хоть что-нибудь. Если не поговорить с Марком, то хотя бы оказаться к нему ближе, чтобы дать ему понять, что поддерживаю и верю в него, что не брошу, несмотря ни на что. Даже если предъявленные ему обвинения окажутся правдивыми.

Я липкая и потная, но принимать душ с высокой температурой — не лучшая идея, поэтому я протираю лицо, шею и подмышки влажными салфетками, а затем в темпе сменяю пижаму на джинсы и тёплый свитер. И пока переодеваюсь, не перестаю ломать голову, как же мне убедить маму выпустить меня из дома? Какие аргументы смогут уговорить её разрешить мне, донельзя простывшей, поехать в полицию к человеку, которого она презирает?

Нет таких аргументов. Это нереально! Она ни за что меня не выпустит!

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – сокрушённо падаю в кресло и вдавливаю пальцы в корни волос.

Ну почему всё так резко стало плохо? Почему? Почему? Почему-у-у-у?!