Шрифт:
Закладка:
— Вы опять слишком эмоциональны. Конечно, мы знаем, что Черный Корабль — это и есть отдельная особь их расы — расы Повелителей Звезд, как они себя называли. Вы не почувствовали чужого, потому что даже они — повелители — не смогли идентифицировать носитель жизни. Но я продолжу о первых встречах нашей расы с этой бедой. Это все задокументировано, и тут я опираюсь на факты.
Первыми начали изменяться окраинные колонии. Не было никакой войны, просто вдруг начали рушиться привычные социальные связи. Мы гораздо сильнее, чем вы, люди, а тем более предтечи, связаны друг с другом. Мы все как близкие родственники.
— Вы?! — опять не выдержал Сергей. Когда-то Пассимуши удивил его, сказав, что нифлянец всегда один. Но, после размышлений, Кротов понял, что зардерец прав — нифлянцы никогда не встречались компанией. — Да вы друг к другу на пушечный выстрел не подойдете!
— Да. Тут ты прав. Теперь мы не имеем права находиться рядом в пределах одной планеты или любой космической единицы. Это тоже последствия встречи с «жизнью». И ты даже представить себе не можешь, каково это. Раса, которая всегда чувствовала себя одним организмом, вынуждена разделиться на отдельных индивидов и ждать, когда найдется тот, кто справится с чумой. Это невыносимо. Жить одному — это хуже смерти.
«Ни хрена себе! Оказывается, им еще хуже, чем мне. Я-то считаю родственниками только действительно родных, и то все бы бросил, чтобы увидеть их».
— Кстати, так же поступили предтечи. Только они пошли еще дальше в своем самопожертвовании. Если мы сбежали, оставив зараженные миры жить своей жизнью, то Повелители Звезд попросту убили себя. Те, кто считал себя зараженным, прыгнул в звезду. Но это предтечи, существа почти равные богам, они могли сопротивляться. Мы же, всего лишь существа из плоти и крови, и «жизнь», или как вы их называете — «захватчики тел», быстро подчиняет нас своей воле.
— Скажи, наконец, что это за штука? — нетерпеливо спросил Кротов. — Кто они? Как выглядят?
Сергею очень не хватало глаз собеседника. Не привычно это — беседовать издалека, тем более обсуждать такую тему. Все, о чем говорил нифлянец, было для Сергея новым. Это переворачивало сложившийся взгляд на мир. Он считал, что Империя, да и вообще Цивилизованные Миры — это верх развития, и в обозримом будущем это так и будет. Были, конечно, предтечи, но это было так давно, и сейчас они почти легенда. Но то, что в Космосе есть кто-то сильнее рас Цивилизованных Миров и прямо сейчас он захватывает планеты Империи — этого Сергей никак не ожидал. Если эти «захватчики тел» победили даже Повелителей Звезд, то что для них планета по имени Земля? Даже не заметят. «Блин! Даже думать не хочу об этом!»
— Мы не знаем, что это. Мы так и не смогли работать с зараженными — для нифлянцев это выше их сил. Предтечи тоже не оставили нам указаний, что это. Мы даже не знаем, разумно ли оно. Из всего опыта теперь известно, что захватывая планету — «жизнь» начинает атаковать любое живое существо, подчиняя его себе, и лишь со временем адаптируется и начинает захватывать только доминирующую разумную расу. Но захватив тела, оно хоть и использует их мозг, но дальше уже не развивается. Использует только тот уровень технологии, который был до этого. Так что им очень повезло, когда заразился предтеча. Теперь они имеют технологии, которыми владели Повелители, и разум, вооруженный самым богатым знанием в обозримом космосе.
Сначала Кротов слушал все это, как сказку, но, постепенно, собственный опыт стал включаться в развернувшуюся перед ним картину мира. И особенно опыт Барраха. «Похоже, „мертвецы“ четко встраиваются в этот мир. Значит, Черное яйцо в горах заражено? Ладно, надо дослушать». Он отошел от решетки, отхлебнул затхлой воды из жестяного кувшина и вернулся на прежнее место.
— Теперь они передвигаются по космосу через создаваемые ими самими червоточины. Это такие затраты энергии, что только Повелители Звезд обладали таким могуществом. И для захвата планеты они теперь тоже используют технологию предтеч — блокируют работу всей электроники. В подобном хаосе все расы, стоящие на вашем и нашем уровне развития, бессильны. Все их могущество заключается в технологии. А вернувшись в безтехнологичный мир, они проигрывают созданиям, вся цель которых — выживание.
«Это он точно про Баррах».
— Ладно, я почти верю тебе. Но теперь расскажи, где моя роль в этом бедламе?
— Да, сейчас мы подходим к тому, почему мы считаем тебя самой важной фигурой, которая, возможно, поможет нам всем выжить в этом противостоянии. Вернее, не выжить — выжить нам как раз помогают «захватчики тел». Нет, поможет вам сохранить себя, а нам — возродить былое величие.
Но продолжить он не смог. Хлопнула дверь в конце коридора, и в помещении появился давешний страж в сопровождении еще двоих. Один был младшим офицером охраны Ревнителей. Сергей уже разбирался в знаках, нашитых на форме. Как оказалось — смена.
— Вот он, новенький.
— Так это он кучу Ревнителей порубил? — офицер подошел поближе. — А на вид не скажешь, совсем не здоровяк.
— Да, он. Ребята с улиц, злые на него как гзунги, порвать готовы.
— Ничего, отведут еще душу, глядя на его мучения, натешатся, — засмеялся второй надзиратель.
— Хватит балагурить, — прикрикнул офицер. — Принимай заключенных и пошли отсюда. Не могу я уже смотреть на это чудо зеленое каждый день, как его Алиш уделал.
— А я ничего, присмотрелся, — заговорил охранник, сдающий смену. — Он тихий, и я его за мебель принимаю.
Он опять засмеялся своей шутке.
— Сосчитал? Надеюсь, до двух считать умеешь, — тоже пошутил офицер. — Пошли, еще другие коридоры принимать.
«Похоже, мы здесь не одни, — услышав последнюю фразу, сообразил Сергей. — „… другие коридоры…“ — значит, тюрьма большая».
— Кормить еще будете? — в след уходящим спросил Кротов. Обеденная похлебка давно забылась.
— Ты уже ел сегодня, — отрезал офицер, и они скрылись в мертвом пространстве коридора. Немного погодя, хлопнула дверь.
— Кормят здесь один раз, — пояснил нифлянец.
— Ну, нет, так нет, — вздохнул Сергей. — Я слушаю. Рассказывай, что вы там про меня напридумали.
— Хорошо. Но не забывай, ты тоже должен мне рассказать о твоем пребывании на Баррахе. А время уходит.
— Я помню. Давай, не тяни, — Кротову очень хотелось услышать о себе. «Хорошо
