— Выглядит она необычно. — прокомментировал Гардос. — Но на что она ещё способна?

Арктур подошёл ко мне ближе и шепнул на ухо:

— Милая, попробуй поджечь что-нибудь также, как подожгла фойе того танцевального центра.

Я подняла руку и взмахнула ею. И тут же через секунду почувствовала огонь. Он не был злым и свирепым. Он нежно касался моих пальцев, и его едва видимые струи пламени пробежали между моих пальцев. Я широко развела пальцы, и представила, как этот огонь сейчас врежется в свечи, и они ослепительно загорятся.

И зал залил нежный свет, шедший от пламени свечей.

— Умница, — довольно сказал Арктур.

— Ну… неплохо. — невозмутимо сказал Гардос.

Я попыталась поджечь еще что-нибудь сама, по своей воли, по собственному желанию, но огонь внезапно перестал мне подчиняться. Он не слушался моего зова. Я просто нервно трясла свою руку, в надежде увидеть хоть как-то красный отблеск, но его не было!

Я не могу что-либо делать, если Арктур мне этого не прикажет!

— Еще попробуй. — приказал Арктур.

Я вновь дернула рукой, надеясь, что мое предположение было ошибочно, но внезапно между пальцев пробежал тоненький сгусток огня. И он подобно змее взмыл вверх и рассеялся в воздухе. Я зачарованно смотрела на это, а сердце болезненно сжалось от этого печального осознания.

Я теперь кукла в чужих руках…

— Слабачка! — злобно рявкнула Лилиат. — Отец, зачем ты хочешь ей что-то доверить?! Доверься мне! Убей ее, а я заменю ее, притворюсь ею, заманю гаденыша Эрнаста и убью его сама…

— Остынь, Лиат. Этим займётся наша Триса.

— Триса? — удивленно подняла я брови.

— Да, Триса, — кивнул Гардос. — Беатрис, Трис, Триса.

— Ты будешь ей ещё поддакивать, отец?! — ахнула Лилиат.

— Лиат, милая, не ревнуй.

Лилиат злобно стукнула ногами по полу. Темноволосый незнакомец тихо засмеялся, смотря на нее.

— Теперь, Триса, ты должна сделать то, ради чего тебя возродили. — довольно улыбнулся Гардос. — И никто тебя не должен раскусить.

— Что? — я удивленно ахнула.

— Беатрис, ты будешь двойной шпионкой. Послушай, — начал объяснять Арктур. Я едва не задохнулась, когда это услышала. А потом слово «послушай» заставило меня замереть и смотреть на него. — Ты проникнешь в залы Федерации Вселенной и поможешь нам отыскать Эрнаста. Он тебе доверится, так как ты известна ему, как полуэнтаритка. И он позволит тебе подойти ближе к себе… А еще у нас есть много других врагов, от которых ты тоже поможешь нам избавиться.

Они опять мной манипулируют. То использовали мой дар энтариатов, теперь мою высшую силу… А я стояла как марионетка и не могла даже открыть рот. Стоило лишь раскрыть губы, так слова растворялись в горле, голос не слушался и молчал.

«Потому что мне велели быть паинькой, и не злиться из-за этого». Раньше я была бы этому ужасно зла… а сейчас я даже отблеска этого чувства не ощущала. Внутри была пустота.

«Я стала каким-то живым сосудом, и они хотят его наполнить своей местью»

— И не сопротивляйся этому… — медленно добавил Арктур. — И не бойся никого из нас.

Я послушно кивнула, ощущая себя запертой и телом и сознанием в темном омуте внушительного гипноза.

— Отец, не стоит так заморачиваться! — горячо воскликнула Лилиат. — Я могу притворяться Беатрис, я могу все сделать за нее, но не нужно, чтобы эта фальшивка присоединялась к нам!

Гардос злобно махнул ладонью, и Лилиат тут же громко вскрикнула и схватилась руками за горло.

— В-воздух… — едва выговорила она.

— Еще что-то вякнешь — задушу. — низко прошипел Гардос, не смотря даже на дочь. Его любопытный взгляд продолжал скользить по мне.

Лилиат, громко раскрыв рот, пыталась поймать воздух. Она страшно побледнела.

— Давай-ка сейчас мы проверим уровень твоей эмпатии. — поглаживая задумчиво подбородок, поинтересовался Гардос. — Сможешь ли ты убить наших врагов и тебя за это не будет пожирать совесть?

— Ах… что? — я изумленно раскрыла рот.

— Сможешь ли ты убить и не будешь из-за этого раскаиваться? — тут же добавил Арктур.

И на свой ужас я сказала это:

— Давай проверим.

Он понял, что я ему слепо подчиняюсь, и начал этим нагло пользоваться! Но почему я его слушаюсь?! В чем причина?!

Он возродил меня… передал мне часть своей силы… осколок своей души… внутри меня живёт его часть… и поэтому я ему подчиняюсь.

И возможно, не я буду управлять высшей силой, а она мной.

— Нет, вы только посмотрите! — недовольно рявкнула Элизабет. — У этой дрянной девчонки совесть вообще есть? Как ты разговариваешь с Властителем мира?! На «ты»?! — она близко подошла ко мне и наклонилась, грозно прошипев сквозь выпирающие острые зубы.

— Так отойди, не мешай. — Гардос оттолкнул от меня Элизабет, и женщина широко раскрыла от изумления рот. — Ирлант, телепортируй рабыню Трилл.

Ирлант щелкнул пальцами, и передо мной возникла яркая вспышка. Она свирепо ударила по пирамиде громким зарядом молнии, и внезапно возле моих ног оказалась, сидя на корточках… Барбара. Бывшая подруга была страшно бледна, худа, в разорванных колготках, потертой юбке, в блузке, на которой застыли красные пятна. Она подняла взгляд наверх и встретилась со мной своими мокрыми глазами. Стекающая черная тушь разлилась линиями застыла на ее щеках.

— Б-Беатрис… это ты? — слабо проговорила она.

Я издала противное фырканье. Я помнила тебя, предательница. Как мы хорошо дружили, а потом ты меня нагло бросила и втоптала в грязь. После твоих мерзких слухов меня унижал весь город. Каждая твоя послушная дрессированная шавка смела бросить в мою сторону унизительное словечко. А ты дерзко хохотала и продолжала травить на меня своих рабов, с наслаждением наблюдая за театральным процессом, который придумала сама. Паршивый ты режиссер, Барбара.

И сейчас я сама втоптаю тебя в грязь…

— Беатрис, дорогая… — громко разрыдавшись, Барбара прижалась к моим ногам и начала их поглаживать. — Беатрис, я тебя очень рада видеть… прости меня за все… я ужасно виновата перед тобой…

Все бесстрастно наблюдали за нами, ожидая от меня дальнейших действий. Они, наверное, думали, что я прощу эту гниду, прощу ту, которая испортила мне жизнь и разрушила мою самооценку.

Но сейчас я стала другой. Я стала сильной. Мне теперь подвластна вся Вселенная.

— Беатрис, ты стала такой красивой. — сквозь выступившие слезы смотрела на меня Барбара. — Тебе так идет этот насыщенный золотой цвет…

Я наклонилась и погладила ее по волосам.

— А тебе так идет кровь. — я широко улыбнулась в ответ.

Улыбка с лица Барбары тут же угасла.

— Беатрис, ты…

— Убей ее. — бесстрастно добавил Арктур.

В моем сознании закрутилась приятная сердцу картинка. Я поднимаю эту предательницу в воздух и начинаю под ее