что и я, — начал он, его голос был тихим, но каждый мог уловить в нём нотки беспокойства. — Это не просто война между сектами. Здесь что-то большее. Я чувствую вмешательство извне.

Аргус прищурился, его глаза сверкнули разрядом молнии.

— Ты думаешь, это дело рук кого-то с другого континента? — спросил он, его голос был низким, почти гремящим.

Отшельник Нефритовых Скрижалей, до этого молчавший, сделал шаг вперёд. Его движения были плавными, почти незаметными, но каждый его жест был наполнен силой и уверенностью. Он достал из складок своей мантии небольшой предмет, который светился тусклым, зловещим светом.

— Это демоническое ядро, — тихо произнёс он, его голос был глубоким и спокойным. — Его нашел Вэй в Западном регионе. И оно однозначно указывает на то, что кто-то с другого континента уже вмешался в события нашего мира. Ибо демоническая Ци не так распространена в этих краях, в отличие от другого континента.

Вокруг раздался шёпот. Отшельники обменялись взглядами, их лица оставались бесстрастными, но в воздухе витало напряжение.

— Но как это возможно? — спросил один из них, его голос был полон недоумения. — Закон Неба говорит о невмешательстве в более слабые миры. Другой континент не имеет права нарушать этот закон.

Нефритовый отшельник на мгновение замолчал, его взгляд устремился вглубь ядра, словно он читал в нём некую тайну.

— Вы правы, — наконец произнёс он, его голос был тихим и задумчивым. — Закон Неба запрещает вмешательство более сильных миров в дела слабых. Но… — он замолчал на мгновение, — … есть лазейка в этом законе. Если кто-то с их континента укроется в более слабом мире, то более сильный вправе прийти за ним, чтобы вернуть того на его родину. И методы, что будут использованы — не ограничиваются.

— Ты хочешь сказать, что кто-то на нашем континенте укрылся от преследования? — спросил он, его голос был полон подозрения. — И теперь кто-то с другого континента пришёл за ним?

Отшельник Нефритовых Скрижалей кивнул, его взгляд был холодным и сосредоточенным.

— Это случилось уже давно, — подтвердил он. — Однако кто-то решил остаться здесь и разрушить наш привычный мир. Возможно, он даже не знал, что это приведет к таким последствиям и даст право представителям другого континента вмешаться.

— Но кто мог укрыться тут? — раздался голос одного из отшельников, на его лице было написано полное недоумение.

Отшельник Нефритовых Скрижалей слегка склонил голову, его глаза на мгновение затуманились. Он явно знал ответ на этот вопрос, но не спешил его озвучивать. Все замерли, ожидая ответа, но отшельник продолжал молчать.

Тишина повисла над площадкой, нарушаемая лишь звуком ветра, который кружил среди скал.

— Мы не можем вмешиваться, — раздался голос Зефируса, его глаза были прикрыты, а лицо оставалось бесстрастным. — Закон Неба ясен. Мы, отшельники, не привязаны к сектам и не вправе вмешиваться в их дела.

— Но если кто-то разрушает наш мир? — возразил другой отшельник, его голос был полон сомнений. — Мы просто будем сидеть и смотреть?

— Даже если секты будут уничтожены, — тихо произнёс третий, его голос был полон задумчивости, — это не ведёт к уничтожению мира как такового. Континент останется, и жизнь на нём продолжится. Это всего лишь очередная война. Да и секты появятся новые, и люди так и продолжат идти путем Возвышения.

— Это не так просто, — спокойно возразил Вэй, его глаза были прикрыты, словно он размышлял над чем-то важным. — Мы все знаем, что эти войны — лишь верхушка айсберга. Уничтожение сект не приведёт к полному разрушению, но последствия могут быть куда более разрушительными, чем мы можем себе представить. В этот раз это не просто борьба внутренних сил, что породит новых практиков, достигших вершины на своем пути.

— Мы не знаем, каковы истинные намерения тех, кто вмешался, — сказал Аргус, но его голос был наполнен сомнениями. — Но если мы тоже решим участвовать в этом, это может развязать войну на более высоком уровне, и тогда континент точно будет уничтожен. Мы, отшельники, всегда следовали пути невмешательства в таких вопросах.

Долгий спор продолжался. Каждый отшельник высказывал свои мысли, некоторые склонялись к тому, чтобы сохранить нейтралитет, другие предлагали более активные действия. Но ни к какому единому мнению они так и не пришли. Вопрос о вмешательстве оставался открытым.

В конце концов, Нефритовый отшельник поднял руку, призывая всех к тишине.

— Мы не можем принять решение здесь и сейчас, — сказал он спокойно. — Я предлагаю взять перерыв в обсуждении. Нам нужно время, чтобы обдумать всё, что мы узнали.

Все согласились с ним, и собрание было временно приостановлено.

Аргус подошёл к Вэю, его лицо было задумчивым, но в его взгляде не было прежней язвительности и колкостей, которые часто сопровождали их разговоры. Оба старика и давних соперника словно поняли, что времена изменились, и сейчас не время для мелочных споров.

— Как там твой ученик? — спросил Аргус, его голос был мягким, почти заботливым.

— Он с «Лазурным Потоком», — ответил Вэй, усмехнувшись. — Смекалистый парень. Он не пропадёт. Я за него не волнуюсь.

— Такие времена рождают сильных людей, — кивнул Аргус. — Я думаю, Лира тоже может помочь «Лазурному Потоку». Я всегда выступал за невмешательство в войну, но ничего не говорил про свою ученицу.

— Для такого старого и мягкого увальня, как ты, это хорошая идея, — сказал он, и оба старика рассмеялись.

Но смех быстро утих, и Аргус снова стал серьёзным.

— Как думаешь, о ком говорил Нефритовый отшельник? — спросил он, его голос был тихим, но полным беспокойства.

Вэй на мгновение замер, его взгляд устремился вдаль.

— Думаю, ты и сам догадываешься, — ответил он, кивнув.

Вэй некоторое время молчал. Он нечасто делился чем-то сокровенным. Но Аргус был ему даже ближе, чем друг. Он был его вечным соперником. И, возможно, близость Джина и Лиры позволила Отшельнику Водных Путей поделиться тем, что его тревожило.

— У Джина есть одна особенность, — наконец произнёс он. — Его центр Ци неродной его телу.

Аргус удивлённо поднял бровь, его глаза расширились.

— Это невозможно, — сказал он, его голос был полон недоумения. — Без центра Ци путь к Возвышению закрыт.

Вэй кивнул, его глаза оставались спокойными, но в них читалась глубина размышлений.

— Когда я впервые встретил Джина, я обследовал его. И заметил