это сказал один из твоих пиратов. С судьбой то же самое. Вечно вы, люди, списываете на нее любые ошибки, но судьбы не существует, в отличие от вашей алчности, жестокости и гордости. Судьба для людей — козел отпущения, словно чистая тряпка, принимающая за вас грязь ваших дел, оставляя душу белоснежной.

— Можешь философствовать сколько угодно: я это тоже люблю, так что не против твоей компании. Правда…ты опять бледный, прямо как в первый раз, а на следующий день выглядишь бодро, как шлюха поутру, так что я могу здесь и еще посидеть, дискутируя с тобой о судьбе и морали, да вот только твое воздействие на меня не работает, а вот ты, — Мелех вызывающе взглянул на чародея, — кажется, угасаешь. У тебя ведь нет времени, да, старик? — после чего он громко расхохотался.

— Хм, хорошо, что напомнил о времени. Ты сказал, что слышал голос?

— Не знаю, уже не помню, все стерлось.

— Ты сказал это несколько секунд назад, — Алантир вознес пальцы перед собой, и Мелех взвинтил в воздух, словно поднятый веревкой.

— Я помню лишь смерти и отголоски эмоций, больше ничего.

Чародей опустил руку, и пират упал на камень.

— Что ж, ты верно отметил: разум все еще с тобой. Времени и правда немного, а потому завтра мы с тобой продолжим третий акт нашей пьесы, он же станет и заключительным. Я покажу тебе все оставшиеся жизни разом. Ты увидел лишь несколько и уже забыл, кто ты, ощутив слабую волну этих немногочисленных чувств. — Старик подошел ближе и сжал

ладонями голову плененного пирата: — Завтра я покажу тебе истинную силу стихии, утоплю тебя в водовороте смертей и покажу девятый вал шторма судьбы, в которую ты веришь. — После этого чародей постепенно рассыпался в золотистых песчинках, оставляя Мелеха в одиночестве.

Генерал Армады лежал на камне и смотрел вверх — взгляд его был пустым, но в сердце

зародилось странное чувство неведения и интереса. «Убийца убил, и сам же упал –

интересно», — подумал Мелех, прокручивая в голове услышанные слова неизвестного

голоса.

Солнце опустилось за горизонт, и тьма, что так часто возникала в глазах, упала на землю. Сверчки запели привычную им песнь, а кристальный лунный свет окрасил холодный, каменный карцер.

Мелех уснул, не видя сны, уж очень устал сегодня его измученный разум. Песчинки вновь появились из ниоткуда, бесшумно кружась над головою пирата. Лунная дорожка, распластавшаяся на полу, осветила чародея, что появился из вихря. Черный взгляд, который он обратил на спящего генерала Армады, постепенно преобразился в зеленый, а остатки песчинок, собираясь в руке, сформировали посох.

— Лучше начать во сне, — Алантир направил посох на Мелеха. — Надеюсь, твой мозг не спечется. — Чародей сделал глубокий вздох. — Субиквитон! — прокричал чародей, пронзая ночную тишину и направляя в сторону спящего посох.

Тысячи песчинок мгновенно устремились в тело Мелеха, проникая через глаза, нос и рот.

— Аэр!

Тело Мелеха взмыло в воздух, а конечности противоестественно выгнулись. Открывшиеся глаза пирата окрасились в ярко-зеленый, сменив свой привычный окрас.

Сознание Мелеха вновь затуманилось, и разум утонул в бесконечной пустоте.

……

Ночной варгодский лес горел ярко-оранжевым пламенем, исходящем из огромного ритуального костра, полыхающего по центру поляны. Гигантские черные клубы дыма разносились на многие километры Буйного моря, попадая в клетки, расположенные на краях лесной опушки. Десятки людей, заточенных внутри металлических прутьев, молили

о пощаде. Матери прижимали детей к себе и обещали им скорое спасение. Старики сидели притихнув, осознавая неминуемую участь. Мужчины яростно пытались проломить сделанные из огнуса оковы, но все было тщетно. Вне тюрьмы сотни пиратов острыми клинками добивали тех, кто не поместился в переполненные клетки, сбрасывая тела в горящие хибары.

Сквозь бесконечную стену тьмы старая женщина увидела его с окровавленным мечом на перевес. В клубах дыма его тень выглядела огромной, а искры от горящего дерева, попадая на силуэт молодого лица, напоминали сверкающие огнем глаза, создавая впечатление, что сам дьявол поднялся на Варгод.

— Это он! — раздалось из многочисленных клеток.

— Отпусти нас! Отпусти детей! — кричали из заточения.

— Мелех, пожалуйста! — закричала женщина, глядя, как мимо проходит молодой парень, на вид лет двадцати.

Пират медленно подошел к одной из центральных клеток и провел знаменитым мечом по металлическим прутьям. Он недолго говорил о чем-то с заточенным вождем племени, о том, что старая женщина сквозь вопли людей расслышать не могла, после чего громко смеялся. Мелех вышел на центр поляны, осмотрел выживших, брошенных в клетку. — Помните меня? Ну, а я вас прекрасно. Огонь! — яростно выкрикнул Мелех, и горящие огнем факелы упали на смоченное горючей жидкостью сено.

Огонь вспыхнул столь быстро, что большинство не успело моргнуть. Сотня людей горела заживо, выкрикивая проклятья в адрес пирата, вызывая лишь самодовольную улыбку на его лице.

Старая женщина, наблюдавшая это, спокойно приняла свою участь, и огонь достиг ее тела.

Тьма и тысячи голосов. Пустота и глушь, и следом вновь яркий свет.

…….

Королевские покои осыпались все больше и больше, и казалось, что вот-вот они рухнут под тяжестью многовекового камня. Старые фамильные гербы и реликвии, что висели на стенах, горели под факелами пиратов, обжигая лицо пылающим жаром.

— Умоляю, отпустите! Что вы ищете? Деньги? Я заплачу, сколько угодно, я король, у меня есть деньги! — в отчаянии вопил, стоя на коленях, глава Ландау при виде острых клинков окруживших его пиратов. — Куда вы тащите мою жену? Ненужно, отпустите!

— Закрой пасть, прошу, не позорься, — раздалось из тайной комнаты тихим спокойным голосом. — Ты мне мешаешь.

Пираты продолжали свои буйства, переворачивая украшенную золотом мебель и стаскивая с гардин привезенные из Галерии шторы. Рубины, что украшали стол, они грубо вырезали ножами, сбрасывая добычу в общий мешок.

Один из белоглазых пиратов достал очередной драгоценный камень, спрятанный в большой деревянной тумбе прямо у арочного окна, наивно решив скрыть свой поступок.

Нож пронзил воздух и впечатался в стену, протыкая насквозь схватившую бриллиант руку.

— Ай-ай-ай, — с сарказмом произнес Мелех, выходя из помещения со взломанной металлической дверью, — как опрометчиво. — После этого вытащил свой топор из стражника, что замертво лежал у двери, и метнул его прямо в грудь хитреца. — Друзья мои, — закричал генерал Армады, — мы ведь все помним: у нас все общее, а награду будем делить на Малате. Или мне напомнить?

— Нет, нет, генерал, мы прекрасно помним! — в едином порыве закричали пираты.

— А знаете, что еще нужно помнить? Секретные документы и столь важные письма нужно хранить за самовоспламеняющимся замком, а не за обычной хлипкой дверцей, — сказал морской дьявол, проходя мимо главы Ландау.

Крики жены из-за соседней