А потом скандал.

У меня перехватило дыхание.

Еще одна проданная история, несколько лет назад. Женщина по имени Серена рассказала, что интерес Джейсона к извращенному сексу привел ее на сайты любителей секса на публике и в захудалые номера отелей, где он платил ей за секс с другими мужчинами.

Его пиар-команда боролась изо всех сил, но реальных доказательств предоставлено не было. Казалось, она бесследно исчезла из поля зрения СМИ, если не считать появления в какой-то популярном кулинарном шоу несколькими годами спустя. Но слухи ходили. Слухи о выпивке, азартных играх и извращениях. Слухи о дорогих девушках по вызову и неудачных инвестициях. Слухи о любовных связях.

И все же Редферны по-прежнему мило улыбались в камеры, и страна по-прежнему любила их за это.

Может быть, это было в его стиле. Может, была еще сотня девушек из чата, таких же, как я.

От этой мысли у меня по спине пробежал холодок.

Наконец, я ознакомилась с реакцией на небылицы Челси. Это было некрасиво. Фанатки Cherry Electric жаждали крови, обзывая Челси всеми возможными именами и даже больше. Они выбрали фотографии, на которых она выглядела не лучшим образом, и сравнили их с фотографиями Эйприл Редферн, выглядящей далеко, ох, как далеко, не худшим образом. Результатом стал фестиваль стервозности. Злобный, наполненный ненавистью поток яда, испепеляющий все — от волос Челси до ее фигуры, зубов и даже оттенка тонального крема. Безумие. Конечно, она была идиоткой, но миленькой идиоткой. На мгновение мне стало так жаль ее, и захотелось пойти и загладить свою вину, но это быстро прошло. За один вечер она уже достаточно мне наговорила.

Я пыталась не обращать внимания на тирады в социальных сетях, но мой желудок не мог успокоиться. Это могла бы быть я. Это вполне могла быть я, только ненависть была бы в десять раз сильнее. Я даже представить себе не могла, что моя худшая фотография оказалась бы рядом с лучшим фото Эйприл Редферн. Диванные критики даже не возненавидели бы меня, они бы просто от души нахохотались. А потом принялись бы копаться в моей личной жизни, моей работе в секс-чате, в моей бедной семье из Хатфилда. И в его тоже. Они снова вываляют Джейсона в грязи, и, может быть, даже Серена после этого могла бы появиться во всяких ток-шоу.

Это ранило не так сильно, как мысль о том, что он лучезарно улыбался бы в камеру и все отрицал. Может быть, он посмеялся бы вместе с ними.

Нет, он бы этого не сделал. У него не было бы шанса. Мир никогда не узнает об этом, ни о чем из этого.

Я об этом позабочусь.

Благоразумная Джемма вернулась.

Джейсон

Я уставился на цветы на пассажирском сиденье. Перебор? Вероятнее всего. Я все равно забрал их. Стив уже ждал меня с ключами и хитрой ухмылкой на лице.

— Черт возьми, приятель. Розы? Господи.

— Просто пытаюсь произвести хорошее впечатление.

Он засмеялся и бросил мне ключи.

— Ничего так не говорит о романтике, как цветы после групповухи. — Он оглядел меня с ног до головы. — Христос на велике, ты выглядишь так, будто готов встретиться с гребаной Королевой.

— Ага, потому что все надевают новые джинсы, чтобы встретиться с ее Королевским Высочеством.

— Стрижка?

— Отвали, Стив. Я, блядь, не стригся.

Он ухмыльнулся во все тридцать два.

— Надеюсь, она не упадет в обморок из-за тебя.

— Она может упасть в обморок, если только не позвонит на горячую линию Daily Bullshit и сразу же не сдаст меня.

— Она могла бы.

Я улыбнулся.

— Она не станет. Не моя грязная девчонка.

— Надеюсь, ты прав.

Как и я.

Я привык к нервам, адреналину и давлению. Привык к миллионам пар глаз, устремленных на меня, осуждающих, болеющих за меня, ненавидящих меня. Но это было нечто иное. Мое сердце бешено колотилось, когда я подъезжал к дому моей грязной девчонки. Я посмотрел на свое отражение в зеркале заднего вида, затем снял темные очки. Я не мог войти туда в кепке и солнцезащитных очках, не сегодня. Я оглядел двор в поисках зевак, но было тихо, как в пустыне. Все будет безопасно, всего несколько шагов. Брать розы или нет? Дерьмо. Любила ли Джемма вообще цветы? Думаю, я это выясню.

Дверь в здание была открыта, путь к ее квартире свободен. Я перевел дыхание снаружи.

Привет, я Джейсон.

Привет, грязная девчонка, я твой грязный порочный незнакомец.

Привет, Джемма, приятно познакомиться. Я Джейсон Редферн, не совсем тот дальнобойщик, которого ты ожидала увидеть.

Я толкнул дверь.

Джемма стояла на кухне спиной ко мне. Я увидел, как она перевела дыхание, услышал, как закипел чайник. Не совсем такой сценарий я представлял себе. Я медлил, держа перед собой дурацкие розы, и нехарактерно нервничал. Я должен был наброситься на нее, схватить за запястья и приказать ей посмотреть на мужчину, который ее жестко трахал. Я должен был шлепнуть ее по красивой пышной попке и сказать, что это только начало, что с этого момент игры станут намного, блядь, лучше. Но вместо этого я стоял молча, сжимая перед собой эти цветы, словно дурацкий щит.

— Привет, Джейсон. — Ее голос был таким мягким.

— Я ожидал, что ты будешь стоять на коленях, — сказал я. — Но выпью кофе, если ты приготовишь.

Она повернулась ко мне и на секунду покачнулась, будто кто-то ударил ее в живот.

— Я не была уверена, разрешено ли футболистам употреблять кофе.

Дерьмо. Мое лицо вспыхнуло.

— Как давно ты знаешь? — Боже, ее глаза, прекрасные зеленые глаза и эти веснушки. Джемма Тейлор была по-настоящему красива.

— Только со вчерашнего дня. Я видела твое интервью по телевизору. Подумала, что ты находишься рядом со мной в этом чертовом пабе, тупица, да?

— Я думал, ты не любишь футбол.

— Не люблю. У меня была вынужденная миссия по возвращению Челси к жизни. У нее были тяжелые времена