Он щелкает еще несколькими кнопками на клавиатуре, и видео начинается. — Давай посмотрим, что — или кого — мисс Моретти делает этим вечером.

— Осторожно, — предупреждаю я, и он хихикает.

Он ускоряет запись. Софии не видно после того, как она пришла в свою комнату после ужина. Другие люди на ее этаже приходят и уходят, но не София. Наконец, дверь в ее комнату открывается, и она осторожно закрывает ее, направляясь к лестнице.

— Во сколько это было? — спрашиваю я.

— Одиннадцать пятьдесят пять.

Я достаю из кармана телефон. — Это было всего десять минут назад. Куда она пошла?

— На лестничной клетке нет камер. Сейчас я посмотрю, на каком этаже она вышла из подъезда. — Он проверяет все остальные этажи, один за другим. — Ничего.

Я выпрямляюсь, глядя на его экран, и провожу рукой по волосам. — Что за хрень? Значит, она либо все еще на лестничной клетке…

В голове промелькнуло видение безжизненного тела Софии, лежащего у подножия лестницы.

— На крыше, — говорит Гейб. — На крыше нет камер.

Моя кровь мгновенно леденеет. В университетском городке не так уж много способов убить человека — без оружия и не привлекая к себе подозрений, — но падение с крыши — это то, что нужно.

Я выбегаю из его комнаты на лестничную площадку и поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая две ступеньки за раз.

Такого ужаса я не испытывал никогда в жизни. Клянусь Христом, если кто-нибудь обидит мою Софию, я не успокоюсь, пока не отправлю его в ад. Я добираюсь до лестницы и двери, ведущей на крышу, и врываюсь внутрь.

Конор тащит Софию к краю здания. Он находится в пяти футах от края, а она брыкается и кричит.

Не задумываясь о риске, я бросаюсь вперед, чтобы схватить Конора. Я спасу любимую женщину или погибну.

38

СОФИЯ

Я бьюсь и кричу, пытаясь сделать все возможное, чтобы вырваться из хватки Конора, но он слишком силен. Я ничего не могу сделать, но я не перестану пытаться до последнего вздоха.

Я дергаюсь в его руках, и на долю секунды вижу, как Антонио бросается на нас. Он сбивает Конора, который в этой суматохе роняет меня, и они оба падают на землю и скатываются к краю.

— Антонио! — Я с ужасом наблюдаю, как он останавливается в футе от края.

Но прежде чем я успеваю подняться, чтобы помочь, Аврора набрасывается на меня. — Ты, сука! Ты все испортила!

Она прыгает на меня и бьет меня по лицу.

Мне требуется секунда, чтобы сориентироваться, но когда я это делаю, я валю ее с себя. Я бью ее по лицу, отдавая все, на что способен, а это не так уж много для человека, который никогда в жизни никого не била. Я бегу помочь Антонио. Они с Конором катаются по земле, борются друг с другом и все еще находятся в опасной близости от края.

Я успеваю сделать один шаг, как Аврора переворачивается и обеими руками цепляется за мою лодыжку. Я падаю на землю, бью ногой, пытаясь сбросить ее с себя. Это срабатывает, когда я попадаю ей в лицо, и ее нос хрустит под моим ботинком.

Я снова встаю на ноги и бросаюсь к ребятам, но не знаю, что делать. У меня нет ничего, чем можно было бы ударить Конора, поэтому я делаю единственное, что приходит мне в голову. Он навалился на Антонио и бьет его, поэтому я изо всех сил дергаю Конора за волосы сзади.

Он вскрикивает и инстинктивно тянется к своей голове. Антонио только этого и не хватало, чтобы одержать верх. Он отбрасывает Конора от себя и бьет его кулаком по лицу.

Вспышка движения слева от меня заставляет меня повернуться. На меня бежит Аврора, она кричит и выглядит невменяемой. Через две секунды она сталкивается со мной и отправляет меня в полет к краю крыши. Я кричу и пытаюсь схватиться за что-нибудь, чтобы предотвратить падение. Когда моя рука наталкивается на что-то холодное и металлическое, я цепляюсь за него. Падая, я ударяюсь о край здания и задыхаюсь.

Крик Авроры эхом отдается в ночи, пока я не слышу тошнотворный стук о тротуар внизу, а затем тишину.

— София! — раздается бешеный голос Антонио, затем раздаются звуки борьбы.

— Антонио! — зову я, чтобы он знал, что я еще жива.

Фонари на вершине здания вырываются наружу, отражаясь от боковых стен, и я держусь за столб одного из них. Но долго держаться мне не удастся.

— Антонио, я соскальзываю! — судорожно зову я.

Это не могут быть мои последние минуты. Этого просто не может быть.

Над краем крыши появляется лицо Конора, и его глаза расширяются, когда он смотрит вниз. Я предполагаю, что он заметил тело Авроры. Я не стала смотреть. Я не хочу знать, как далеко вниз я упаду, если у меня откажут руки.

Антонио навис над Конором, подтягивая его к себе и ударяя о край крыши. Конор пытается сопротивляться, но видно, что он теряет силы. С яростным криком Антонио переворачивает его на бок. Падая, Конор тянется ко мне, но я изо всех сил раскачиваюсь, вырываясь из его хватки.

— София!

Я поднимаю голову и вижу протянутую руку Антонио. — Дай мне руку, и я подтяну тебя!

Я смотрю вниз — не знаю почему — и закрываю глаза, качая головой. — Я упаду.

— Ты упадешь, если не позволишь мне помочь тебе. Дай мне руку.

Срочность в его голосе подтверждает то, что я знаю — он прав. Но даже когда мне приходится перестраивать хватку, потому что я соскальзываю, я не могу заставить себя оторвать одну руку от шеста.

— София! — Я открываю глаза и наблюдаю за тем, как Антонио прижимается всем телом к краю, вытянув руку. — Ты мне доверяешь?

После всего, что мы пережили, этот вопрос кажется гораздо более серьезным, чем то, что он имеет в виду. Но когда я смотрю в его глаза цвета летнего неба, время словно замедляется, и все замирает вокруг меня и внутри меня. Я доверяю ему, даже после всего.

Глубоко вздохнув, я отпускаю шест одной рукой и тянусь к нему. Он берет мою руку в обе свои и с ворчанием тянет меня вверх, пока, наконец, не переваливает меня через край, и я не падаю на него сверху. Мы оба задыхаемся, не в силах говорить, понимая, как близки мы были к тому, чтобы лишиться жизни сегодня ночью.

Без предупреждения руки Антонио оказываются на