Шрифт:
Закладка:
Переместив свой вес, он продолжил, его пульс все еще бился слишком быстро:
— Я не могу… Я не могу потерять и тебя, Дикс. Вот почему я отстранился той ночью. Потому что мысль о том, что с тобой что-то случится из-за того, что у тебя со мной отношения, была невыносима. Мои родители — джокеры, я не знаю, что бы они сделали, если бы узнали. Но Эйвен, я точно знаю, что бы он сделал. Он живо показал мне, чего ожидать. И я бы предпочел… Я бы предпочел никогда больше тебя не видеть, чем видеть, как с тобой происходит что-то подобное.… из-за меня.
Он протянул руку и, дрожа, нежно повернул ее подбородок, чтобы девушка посмотрела на него. Джордан был удивлен, увидев огонь в ее глазах, но ему нужно было сказать еще кое-что, и он заставил себя закончить.
— Я как яд, Дикс. Моя жизнь была испорчена с самого рождения, и все хорошее в ней, все, к чему я прикасаюсь, в конечном итоге отнимается у меня. Я не могу… я не позволю, чтобы с тобой случилось что-то подобное.
Чувствуя себя опустошенным, Джордан опустил руку, ожидая услышать, как она ответит; ожидая услышать, как она скажет, что поняла.
Однако, чего он не ожидал, так это того, что она сказала вместо этого.
— Ты закончил?
В сочетании с огнем, все еще пылающим в ее глазах, тон, который она использовала, заставил Джордана почувствовать необходимость собраться с силами.
Он кивнул, несколько нерешительно, и подтвердил:
— Я закончил.
Он был прав, что приготовился, потому что, хотя он ожидал продолжения сострадания и заботы, которые Д.К. проявляла к нему не только сегодня, но и с момента его возвращения в академию, она снова оказалась неожиданностью.
— Ты идиот, Джордан Спаркер.
Джордан моргнул. Дважды.
— Что?
Д.К. скрестила руки на груди, ее глаза сузились.
— Ты же понимаешь, что у меня на спине нарисована мишень со дня моего рождения, не так ли? Даже до этого? Я наследница короны Медоры… наследница одного из самых могущественных тронов во всем мире. Угрозы расправы поступали ежедневно еще до того, как я была зачата! Сам Эйвен уже пытался убить меня… и это не имело к тебе никакого отношения. И это будет не последняя его попытка.
Джордан стиснул челюсти и посмотрел на пруд, не желая слышать ее слова, почувствовать страх, отчаяние и уязвимость, которые они зажгли в нем.
— Я вижу, ты не хочешь этого слышать, — сказала Д.К., ее сердитый тон смягчился, хотя и немного, — но это не делает это менее правдивым. И даже если бы я не была принцессой, даже если бы я не была лучшей подругой Алекс — что, кстати, дает еще одну причину для Эйвена преследовать меня, чтобы добраться до нее, а не до тебя — тогда я все равно была бы в опасности.
Д.К. придвинулась на шаг ближе. Потом на еще один. Пока она тихонько не положила руки ему на грудь.
— Разве ты не видишь, Джордан? — сказала она умоляющим тоном, которого было достаточно, чтобы он подняла глаза и поймал ее блестящий, яркий взгляд. — Мы все сейчас в опасности. Неважно, кого мы знаем, неважно, с кем мы близки. Если Эйвен добьется своего, по всему миру разразится тотальная война. Никто по-настоящему не в безопасности.
Она сильнее прижала правую руку к его груди над сердцем… над чернилами, которые теперь были скрыты его одеждой и скоро исчезнут под кожей.
— Если ты позволишь ему забрать у тебя то, что ты любишь, из-за страха, что ты это потеряешь, тогда ты все равно потеряешь.
У Джордана перехватило дыхание, но Д.К. еще не закончила.
— Сколько бы ни было моих дней, если бы у меня был выбор между тем, чтобы провести последний из них с теми, кого я люблю, даже если это означает окончание моего времени в боли и страданиях, я бы выбрала это в мгновение ока. Потому что лучше прожить жизнь, наполненную любовью, и умереть за нее, чем прятаться за своими страхами и никогда не рисковать болью разбитого сердца, болью печали, болью, которая приходит, когда любишь кого-то всем, что ты есть, и всем, чем ты когда-либо будешь.
Она выдержала его пристальный взгляд, проводя пальцами по тому месту, где чернила пульсировали под его кожей, и прошептала слова Луки:
— Не позволяй им сломать тебя, Джордан. Не позволяй Эйвену сломать тебя. Он не заслуживает такой власти. И если ты дашь ему её добровольно, тогда он выиграет… но ты не единственный, кто проиграет. — Ее голос был хриплым, когда она заявила: — Я тоже.
Значение в ее глазах было безошибочным. Но она все равно позаботилась о том, чтобы он точно знал, что она говорит, сказав ему следующее.
— Я люблю тебя, Джордан, — выдохнула она, глядя на него полными слез глазами. — Я знаю, что ты через многое прошел… больше, чем кому-либо когда-либо приходилось проходить. Но если единственная причина, по которой ты не со мной, заключается в том, что ты боишься пройти через большее, тогда ты должен знать… это действительно глупо.
Удивленный звук сорвался с губ Джордана… что-то среднее между раздраженным весельем и подавленным недоверием. Это был звук, который потряс его, так как он исходил из места глубоко внутри… места, которое начинало наполняться теплом, заставляя его чувствовать себя легче, чем когда-либо за долгое время. Но все же…
— Я понимаю, о чем ты говоришь, и ты права… из-за того, кто ты есть, ты всегда будешь мишенью. И из-за твоей дружбы с Алекс тоже, — признал Джордан, уже осознав все это. — Но я не думаю, что ты понимаешь, насколько Эйвену понравились картинки, которые он мне прислал… как сильно он хочет, чтобы они произошли. И что, если он узнает, что мы… вместе… он позаботится о том, чтобы они сыграли свою роль.
— Пусть попробует.
Джордан отшатнулся от силы слов Д.К., от вызова в ее голосе, от решимости в ее глазах.
— Думаю, ты обнаружишь, что это одна из принцесс, с которой не так-то легко связываться, — продолжила она. — И это то, что он тоже найдет, если он достаточно глуп, чтобы осмелиться снова прийти за мной.
Вокруг них поднялся ветер, раздувая распущенные волосы Д.К. вокруг лица. С горящими глазами и свирепым выражением лица, Джордан подумал, что она никогда не выглядела более красивой.
— Это и мое
