25

Нужно срочно выпить.

Это была единственная мысль в голове Каллии, когда она вломилась в «Приму» через служебный вход и пробралась в свою комнату. Перед глазами и так уже плыло, но, когда она дошла до номера, ноги тоже перестали ее слушаться. Каллия упала на колени, пережидая приступ головокружения. Она уже ничего не понимала.

«Я не бросал тебя в клетку».

Все ощущения притупились.

«Ты сама в нее вошла и закрыла замок».

Но ведь Джек был неправ. Все, что он говорил, было ложью.

Лишь огромным усилием воли ей удалось сдержать всхлип, когда чьи-то руки осторожно взяли ее под локти и помогли подняться. Она опустилась на мягкий диван со слабой улыбкой облегчения. Кто-то снял с нее обувь. Чьи-то пальцы скользнули по лбу, поправляя волосы. Из ее горла вырвался хриплый вздох. Он обжигал, все ее тело горело, и она чуть не расплакалась, увидев перед собой полный стакан.

Вода.

Каллия проглотила ее так быстро, что заболел живот. Тело требовало еще.

– Что-нибудь покрепче. Пожалуйста.

– Ты уверена, что это хорошая идея?

Каллия резко очнулась и обнаружила, что над ней, упираясь рукой в изголовье, стоит Джек. От неожиданности у нее снова закружилась голова, и Каллия подумала, что ей чудится.

Но нет, он был здесь. Его присутствие, его близость ей явно не приснились.

Она оттолкнула его, бросив отчаянный взгляд на окна. Длинные полупрозрачные занавески безжизненно свисали с карниза, пропуская лунный свет и превращая его в нежное перламутровое сияние. Ни малейшего дви- жения.

– Стекло и задернутые занавески не могут меня остановить. Ты прекрасно это знаешь. – Джек отступил на шаг, разгладил складочку на рукаве и взял стакан с водой со стола. – Вот, попей еще. – Когда она отказалась принимать воду, он вздохнул и щелкнул пальцами. – Довольна?

Теперь в стакане была темно-красная жидкость. Каллию встревожило то, с какой легкостью он провернул этот трюк. Сама она сейчас едва ли смогла бы сотворить один язычок пламени. Сколько же сил потребуется, чтобы изгнать его, как в прошлый раз? Желательно – насовсем, если это вообще возможно.

– Ни к чему мучить себя понапрасну, огневичка. – Он слишком хорошо ее знал. – Я не уйду.

Теперь, когда Джек был здесь, ей стало еще больнее. Она не хотела, чтобы он видел ее такой, растерявшей все силы и могущество. В Доме Каллия никогда не показывала слабости.

– А я не желаю тебя больше видеть. – Она отвернулась, стремясь отстраниться от него. – Ты уже достаточно натворил.

– И в чем же я виноват на этот раз?

Слишком много всего произошло. Исчезновения, странные происшествия, ее провальное выступление, закрывшийся город – он держал в руках целую связку событий. Все они, словно хрупкие брелоки, опасно покачивались у него на пальце.

– Не забывай, я ведь говорил, что все пойдет не по плану, как только ты войдешь в этот город. Я предупреждал. – Он поставил стакан на столик возле дивана. – А ты не послушала.

– Значит, так ты меня наказываешь? – спросила она. – Решил уничтожить все мои перспективы, все, к чему я стремилась? Запереть меня здесь, чтобы я больше никуда не сбежала?

Каллия терпела презрительные взгляды и насмешки. Вкладывала все силы без остатка в каждый фокус и каждое выступление, пока тело не начинало неметь от напряжения.

Все ради мимолетных аплодисментов.

И сегодня все рухнуло.

– Запереть? О чем ты?

Его озадаченное выражение лица только сильнее разозлило ее.

– А ты будто не знаешь. Ворота исчезли, а значит, я не могу уйти отсюда. Я видела, как двое других волшебников пытались сбежать, и они тоже…

– Ты хотела уйти?

Каллия сама не знала, что взбесило ее больше: любопытство или надежда в его голосе. Как бы он ни пытался это скрыть, она заметила.

– Не к тебе. – Удивительно, что он мог такое подумать. – Я хотела избавиться от тебя.

Джек сжал зубы.

– И как же ты планировала это сделать?

– К счастью для тебя, мы, видимо, никогда не узнаем.

– Ах, огневичка. Ты правда думаешь, что это моих рук дело? – Он запрокинул голову и издал тихий смешок. – Во всем виноват этот город. Я ведь с самого начала не хотел отпускать тебя сюда.

– Почему? Ты ведь здесь бывал, – возразила она, тяжело дыша. – Не отрицай, ты ездил в Глориан и возвращался живым и здоровым. Почему мне нельзя? Чем таким ты здесь занимался, Джек?

Его улыбка померкла. Он почти вздрогнул – Каллия такого никогда не видела. И все же Джек отказывался отвечать, не желая дать ей даже крупицу правды.

– Я видела тебя в зеркале, – добавила она, вдруг вспомнив разговор, подслушанный в гримерке. Было ли это на самом деле или нет, но Джек отстранился, и это говорило о многом.

– Во время выступления?

– Это была только твоя тень. – Каллия уставилась на него злым взглядом. – Нет, я совершенно ясно видела тебя в другом месте, и ты сказал…

«Мне плевать на мир людей и смертных волшебников, пусть хоть сгниет».

Мысль об этом заставила ее замереть. Она долго боялась в это поверить, хотя в глубине души давно догадывалась. Догадывалась о том, что Джек обладает могуществом, недоступным другим волшебникам. Таким, как Каллия и все, кого она знала. Такая сила могла без труда превратить дом в клетку. А город – в ловушку, полную послушных марионеток.

– Не слушай зеркала, – раздраженно пробормотал Джек. – Ты не вняла моему первому предупреждению. Не повторяй свою ошибку.

– Чего ты так боишься? Что я увижу правду?

– Нет. Что ты увидишь ложь, в которую легко поверишь и за которой последуешь, не думая о том, куда она приведет.

– Думаю, прожив с тобой столько лет, я научилась отличать ложь от правды, – произнесла она, опустив взгляд. В том месте, где должны были находиться его ступни, вилась черная дымка. Человек, сотканный из тени. Ненастоящий, но отчего-то он по-прежнему оставался здесь.

– Не все было ложью, Каллия.

Пронзительная искренность в его голосе заставила ее вздрогнуть. Джек тут же заметил это, словно первый луч солнца в темноте.

– В клубе вместо тебя теперь выступает иллюзия, – мягко добавил он.

Ее заменили на иллюзию. Каллия испытала странное чувство, представив, как с потолка на знакомой люстре спускается другая девушка. Сначала гнев, потом растерянность и, наконец, опустошенность.

– Ты получил то, что искал. Идеальную марионетку. – Она пожала плечами. – Ты с самого начала мог так сделать, так что не понимаю, зачем было давать эту роль мне.

– Чтобы тебя порадовать.

Ее сердце сжалось. «Ложь», – повторила она себе.