Эмирей сглотнул, не решаясь докончить начатое.

— Что могла бы? — подхватила с интересом Элиза.

— Научить меня играть на фортепиано, — обронил Эмирсон совсем тихо.

— А вы хотите этого? — После молчаливого кивка короля, она добавила: — Учитывая, что вы дважды спасли мне жизнь, я должна вам. Так что я не против вас научить.

Эмирей выдохнул. Его лицо расслабилось. Какое облегчение он, наверное, ощутил в этот момент! Видимо, ожидал отказа, но принцесса согласилась.

— У меня сейчас состоится совет. Но после него я свободен, — сказал он, вставая.

— Отлично, — улыбнулась Элиза.

Глава 38

Проносилось множество воспоминаний. Одна сцена сменялась другой. Они сидели вдвоём в тронном зале. Принцесса учила Эмирея нотной грамоте. Пока она рассказывала о существовании нот, он внимательно слушал ее, хотя по рассеянному взгляду Эмирея было заметно непонимание.

Он неуклюже повторял движения за Элизой. Но получалось у него не так хорошо. Элиза смеялась, и Эмирей впервые видел ее искренний смех. Он, казалось, не мог налюбоваться ее ямочками на щеках. И ради нее он продолжал повторять за ее пальцами, нажимающими на белые клавиши.

— Можете что-то сыграть? — попросил он.

Элиза задумалась.

— Есть одна мелодия, я ее придумала сама. Она, конечно, еще не до конца сочинена, но я вам сыграю небольшой кусочек.

Эмирей охотно закивал. И тут тронный зал наполнился знакомой Анне музыкой, лившейся из-под пальцев принцессы. Она играла мелодию, которая звучала в голове Анны несколько недель и которую играл тогда в зале граф Эмирсон. Анна ощутила, как слезинка соскользнула по щеке. Она плакала, потому что ей было больно. Но почему больно? Может, от предчувствия чего-то плохого?

Картины снова начали сменяться, перед глазами Анны пролетали дни, недели. Она видела, как Элиза с Эмиреем сидели в королевской библиотеке. Как принцесса рассказывала всякие любопытные факты, а король ее с интересом слушал. Они проводили много вечеров вместе, сидя в дворцовом саду под полной лунной. В другой сцене Эмирей помогал принцессе поливать посаженные ею растения в оранжерее, которая раньше принадлежала королеве Лили. Однажды Эмирей подарил принцессе рыжего маленького щенка, и Элиза назвала его Руфи. Она заботилась о щенке со всей нежностью, на которую была способна ее добрая душа.

Они смеялись, становились день за днем ближе друг другу. Но в этом круговороте воспоминаний у Анны появились незнакомые ранее ощущения и мысли, которые будто принадлежали не ей. Будто сквозь густой туман просачивались смутные воспоминания. Будто она проживала это когда-то, давным-давно…

Поток воспоминаний пролетал так быстро, что у Анны закружилась голова. Но он остановился на одной из картин. Элиза и Эмирей сидели на скамье во дворцовом саду под густой кроной огромного дуба.

— Вы говорили, что у вас для меня есть какие-то новости? — напомнила Элиза.

Их освещал теплый свет горящих в саду фонарей. А над головами раскинулось черное небо с миллионами крошечных мерцающих звезд.

— Пол возвращается домой.

— Что? — радостно завизжала Элиза. — Ох, это же чудесно!

Эмирей улыбнулся.

— Благодаря вашей схематической карте мои люди пробрались в подземелье, где держали в темницах отряд Пола, — поведал Эмирей, — они смогли сбежать из плена. Братья Караны хорошо справились со своей задачей. Но убить Ареона мы не смогли.

Последнее он сказал с огромным разочарованием.

— Ничего, — поддержала его Элиза, — это неважно. Значит, будем биться с ним на войне. И мы одержим над ними победу.

— Вы уже верите в победу? — удивился Эмирей. — Недавно вы отрицали ее возможность.

— Я поняла, что зло всегда проигрывает, — сказала Элиза, — ни в одной сказке я еще не читала, чтобы зло победило добро. Я в это верю.

— Если верите вы, — Эмирей улыбнулся краем губы, — значит, верю и я.

Они немного помолчали. Но потом Элиза встала и сказала:

— Уже поздно, я, наверное, пойду. Спокойной вам ночи.

— Хороших снов, — ответил Эмирей, в знак почтения встав.

Элиза направилась в сторону дворца. Эмирей же что-то нечленораздельно пробормотал себе под нос, а потом, посмотрев вслед уходящей принцессе, сделал нерешительный шаг вперёд. Но тут же замер. Ему не хватало смелости для чего-то важного, решающего. Он несколько раз пытался позвать ее, но у него словно пропал голос от охватившего его волнения. И вот откуда-то у него взялись силы. Он побежал за принцессой и остановил ее:

— Подождите, Элиза!

Она тут же обернулась.

— Что-то не так?

Долгим взглядом он посмотрел на нее и прерывисто промолвил:

— Я хотел вам кое-что сказать. Только дослушайте до конца, прошу вас.

— Конечно, говорите.

— Кода я увидел вас впервые, во мне что-то зажглось. Внутри, в душе, родилось не испытываемое ранее чувство. Чем больше я вас узнавал, тем сильнее оно укреплялось во мне. Оно становилось жарче, чем чаще я видел вашу неземную улыбку. Я думал, что справлюсь, спрячу чувства где-то глубоко, забуду то, что испытываю к вам. Но оказалось, я слаб. Слаб перед силой этого чувства! Я не смог, несмотря на бесчисленные попытки погасить в сердце то пламя, что вы зажгли однажды и навсегда.

— Что вы хотите сказать…

— Я влюблен в вас, как никогда ни в кого не влюблялся. — Прерывисто дыша, вспотев от волнения, он продолжил: — И влюбляюсь все сильнее с каждым днем. Знаю для вас я враг…

— Для меня вы больше не враг, — призналась Элиза, и глаза ее заблестели, — но для моей страны вы по-прежнему остаётесь ненавистником. И я не могу, не могу так поступить! Это будет предательством с моей стороны.

— Любовь — предательство?

— Нет, но моя любовь к вам будет предательством. — Элиза опустила влажные глаза. — Иногда люди просто не могут быть вместе, вопреки их огромному желанию или старанию. И мы не можем быть вместе.

В глазах Эмирея потух тот огонек, с которым он начинал признание в любви.

— Моя страна тоже будет не в восторге, если узнает, что