– А как иначе, сестрица? – Велесова жена подошла к Нежате, окинула взором статного парня. – Ты ж любовью даришь, знаешь толк. Иного она бы не полюбила, не подчинилась. Ты ж Глеба для ведуньи творила. Ай не так?

– Еще и вперед Глеба послала его к Владке, – Лада двинулась к Глебу, улыбнулась, глядя на него.

– А ты думала, промедлю? Явись Глеб раньше, ничего б и не было. А теперь и жизнь кипит, и слезы льются, и смех звенит, и боль, и отрада. Требы нам кладут многократно, сил прибывает. Чуешь ведь, так зачем пытаешь? – Ягиня улыбнулась и склонила голову к плечу.

Влада стояла обомлев: слова растеряла, думки врассыпную.

– Что смотришь, волхва? – Ягиня обратила взор на ведуничку. – Хочешь доброй волей в Навь уйти? Так не выйдет. Твое бремя – тебе и нести.

– Ягиня Премудрая, как нести? – взмолилась Влада. – Не хочу смертей, горя людям не желаю, но и без Глеба жить не смогу.

– Сможешь, – Ягиня подошла к ведунье, погладила по голове. – Оставишь в живых Нежату, так возвысишься. Женой не станешь, но властвовать будешь над ним. Выше князя взлетишь, Новоград у твоих ног ляжет. Почитать будут, на руках носить. А любовь.... Не вечная она. Прильнешь к Глебу, проживешь с ним десяток зим, а потом? Состаришься, а он молодую возьмет на лавку. Станешь жить опричь их отрады? Рушник ему подавать, утереть лицо прежде, чем он пойдет обнимать молодку?

– Не слушай речи ядовитые, – Лада обняла за плечи, приласкала. – В Яви у всякого пара есть, но не каждый сыскать может. Сходятся люди, рвутся, мечутся и ищут единственного. Глеб тебя выискал, ты ему откликнулась. Дурость молодая пройдет, не без того, но только опричь друг друга счастливы будете. Никакая молодка-красавица не заменит ему твоего огня и жара сердечного. Любовь заботой умножится, детьми окрепнет, семьей поднимется. Промеж того и разумением, и разговором, и общими помыслами. Ты жила без сердца, едва не заледенела. Отрадно было, нет ли? Раздумай, милая.

Влада тоскливо огляделась, выискивая подмоги, ответа. Тяжкий выбор: сомнения, страх и воля богинь, чьи силы беспредельны, как небо, велики, как сама Явь.

Не сдюжила ведуничка, села на землю, опустила голову. Легли в пыль стогны долгие солнечные косы, поникли плечи и погасли глаза. Заволокло тоской беспомощной.

Сквозь одурь туманную шепот раздался:

– Крепись, Владка. Волховского племени не смей ронять. Как по мне, так властвовать и неплохо вовсе.

– Подруженька, родненькая, явь-то какая, глянь. Ужель всю жизнь печалиться? Застыть, замерзнуть?

– Красавица, смертью пахнет. Уйдем, убежим, схоронимся. Не будет опричь людей, так и беды не случится.

С каждым словом сил прибывало: по капельке, по крошечке. Но даже с тем, ведунья едва держалась, чтобы не пасть на землю, не приникнуть щекой к тверди и не провалиться в долгий ледяной сон, дарующий покой.

– Внученька, родненькая, помни, во власти один, а в любви всегда двое… – легкий, чуть слышный шепот сил придал, поднял на ноги обессилевшую Владу.

Собрала весь дар, что Светоч отдал, вскинула гордо голову и обернулась к Ладе:

– Любовь не вечная. Про то знаю и разумею, – а потом и Ягине: – На всякую власть иная найдется, крепче и сильнее. На одну только волю не сыщется та, что вольнее. Моя воля, мое слово! Вам требы нужны, так будут. Глеб жив останется, на стол сядет, а это власть. Любить его стану, без сердца жить не хочу. Вот тебе расчет, Ягиня Премудрая и мой тебе долг, Лада Пресветлая. Бремя вдвоем понесем, вполовину легче будет. А Нежата уйдет из Яви, так и требы некому будет класть. Вымрет Новоград, будто и не было его. Ищите нового места, новую Владу и с ней играйте.

– Слыхала? Нам указывает, – улыбнулась Ягиня. – Жаль, отринула власть. Сдюжила бы.

– Слыхала, сестрица, – усмехнулась Лада. – Воля и любовь редко уживаются. Глянь, все отпихнула, непослушная. Так что делать? Доля с Недолей замерли, не ведают, куда нить класть. Макошь осерчает, да и Морана обидится. Ждет ведь подарка.

Влада и вовсе осмелела, выпрямилась и молвила:

– Моране что год, что миг. Получит свой дар, никто от нее не скроется. Ни я, ни Глеб, ни Нежата.

– Хитра, – хохотала Ягиня. – Вот сама с ней и уговаривайся. А как, если Светоч отнимем, а? Или ты думала, что силу станем лить после твоих слов? Никто не смеет указывать нам, что делать.

– Забирайте, – Влада сняла с опояски оберег и протянула богиням на раскрытой ладошке. – Силы уйдут, а стало быть, требы класть станут тем, кого и раньше почитали. Мужьям вашим – Велесу и Перуну. Сварогу Седобородому, Яриле Солнышку и Роду Охранителю. Живите их милостью, у них просите.

– А не боишься, что всех порешим? – во взоре Лады мелькнули огненные искры, проснулась Перуница грозная. – Заместо одного подарка, сделаем Моране два, а то и три. Уж слишком ты говорливая.

– Ведите на мост, – кивнула Влада. – Вы всесильные, так кто я супротив вас? Там и возьму Глеба за руку, пойдем вместе. А Нежата уйдет, так может в Нави сыщет покоя и счастья? Лишь бы не от Глебовой руки погиб, тогда и град целым останется.

– Вон как, – Ягиня обозлилась. – Любишь Глеба, а живь его не бережешь?

– Не станет он без меня жить, за мной пойдет. Обещался в Нави сыскать и слово свое сдержит. А допрежде найдет обидчика моего и помстит, – Владка уж и не боялась, верила в свои слова.

– Грозный кутёнок, – захохотала Лада. – Остынь, Влада. И помолчи, – потом уж и обернулась к Ягине: – С Мораной уговорись, ты ж одним глазом в Навь смотришь, не я. А мне придется к Макоши на поклон. Чую, будет потеха.

– Влада, помни свой зарок, – Ягиня снова обошла вокруг Нежаты. – Нас не забывать, требы класть. Светоча береги. Подарок тебе за смелость и разумность. И чем тебе князь не угодил? Глянь, светленький, красивый, статный. Чего ты к Волку бросилась? Он же дурной и дикий.

– С того и бросилась, что дурной, – Лада принялась защищать дело рук своих. – С таким, как твой, от скуки издохнешь!

– Болтунья! – ахнула Ягиня. – Разумный, мирный, домовитый!

– При хорошей жене любой муж таков. А вот сердце горячее не каждому дано.

И пошли обе, осветили все вокруг чермным и лазоревым. Обернулись уж на краю стогны, и Ягиня молвила тихо, весомо:

– Ты порешила, но помни, что у Глеба своя воля, а у Нежаты своя. Ревнючий твой в ярости и убить может. А князь хитер, извернется и отправит воеводу к Моране пировать. Так ты смотри в оба глаза, удерживай. Сил вольем, а дальше сама. Ты ж вольная, вот и старайся.

– Сдюжишь, милая, – улыбнулась Лада. – Вместе с Глебом сдюжишь. В любви всегда двое, – подмигнула хитро на прощание и истаяла, как тоненькая льдинка в жаркий день.

Вослед за ней пропала Ягиня, оставила по себе сноп лазоревых искр, что разлетелись по безмолвной стогне, гонимые сухим ветерком.