Шрифт:
Закладка:
Пальцы сжали остановившееся сердце. Не сильно — как раз так, чтобы заставить его гонять кровь по артериям и венам. А вместе с кровью то, что очищало организм от яда. Антидот, синтезированный и впрыснутый этим существом.
— Живи, живи, — потребовала медеанка. — Пока я не высосу всю твою хвалёную мудрость досуха. Потом можешь сдохнуть.
Так и будет, понял Кодрянский. Кажется, он совершил последнюю, самую большую ошибку в своей жизни: не умер вовремя. Теперь паразиты получат из его сознания всю необходимую информацию, и не только о Земной Федерации, о человечестве, о сильных и слабых сторонах людей. Они узнают команды управления третьей сигнальной! Оружие против оружия. Пусть оно бесполезно, пока андроиды подчиняются этическим законам, но кто сказал, что эта битва — последняя?
Сумматор не мог предотвратить «конкисту» своего сознания, любые психологические барьеры человека ничто против ментальных способностей медеанцев. Он даже умереть не может по собственному желанию! Так что же, сдаться на милость победителя? Нет, милости не будет. Если паразиты победят, человечество обречено.
И всё же у него был шанс — совершить поступок бессмысленный и нелогичный. Кодрянский собрал в кулак всю свою волю и поднял ослабевшие, непослушные руки. Положил на плечи сидящей перед ним женщины. Под пальцами была не одежда — живая горячая плоть. Во взгляде медеанки вновь появилось удивление. Затем — изумление, страх. Ожившие змеи её татуировки потянулись к рукам человека, впились в них. Но Кодрянский держал крепко и не только руками — взглядом, волей. Не у него выкачивали информацию, а он сам вливал в это чужеродное существо свои знания, память, всю свою личность.
Это оказалось на удивление легко. Изнутри страшная убийца походила на пустой сосуд.
Алая Ночь очнулась от ощущения полёта. Поняла: её несут, перекинув через плечо. Вокруг по-прежнему были «холодные пещеры» чужого мира, неправильно прямолинейные и угловатые. Ей было очень, очень больно. То, что старик влил в неё, распирало изнутри, грозило разорвать в клочья. В одиночку она не могла осознать всё, что узнала. Требовалось немедленно выплеснуть это, поделиться с Племенем. Но проклятая слабость, незнакомая воительнице прежде, мешала.
Она застонала невольно. Тот, кто её нёс, услышал, бережно опустил, усадил, прислонив спиной к стене.
— Учитель, ты меня слышишь? Это я, Тара!
Зрение возвращалось медленно. Алая Ночь разглядела склонившуюся над ней девчонку-ученицу. И себя. Она никогда не была такой голой: ни верхней кожи, служившей одеждой, ни тотемов. Проклятый старик содрал с неё всю защиту!
— Ты ушла в эти туннели и не вернулась, — продолжала говорить ученица. — Я долго искала тебя, много дней! Нашла недалеко от этого места. Рядом с тобой лежал мёртвый старик, я его узнала — это был Верховный Сумматор! Ты убила его, да?
Разговаривать с ней не хотелось. Хотелось — с себе подобными. Но не получалось. Ученица словно почувствовала это, затараторила быстро:
— Нет, не зови никого! На Земле больше нет Учителей Мудрости, машины-андроиды всех убили. Я подслушала: они перехватывают мысленные сигналы, которыми Учителя говорят друг с другом, и так находят их. В живых одна ты осталась, потому что молчала всё это время.
Алую Ночь передёрнуло от ужаса. Никого из Племени нет?! Верить в подобное не хотелось, но она знала: девчонка не врёт! У неё не было силы, чтобы звать самой, но других бы она услышала — далёкий гул голосов, к которому привыкла с рождения. Теперь снаружи была лишь пустота, невыносимая, безнадёжная. Пустота требовала сдаться, умереть. Но то, что переполняло её, не позволяло растечься по камням лужей протоплазмы. Не позволяло принять любую иную форму, кроме человеческой.
— Учитель, что с тобой случилось? Почему ты так выглядишь? — допытывалась девчонка. — Чем я могу помочь?
Выглядела она в самом деле отвратительно. Никто из учеников не должен видеть её такой беспомощной, не должен знать, что Учителя Мудрости могут оказаться слабыми, как… как люди! Девчонку следовало устранить. Но не сейчас. Силы сделать это у Алой Ночи хватило бы, но выбраться самой из подземелья, уберечься от ненавистных машин — нет. Пока что девчонка-ученица ей необходима.
— Еда… — прохрипела она. — Мне нужна еда.
Озабоченное лицо Тары просветлело. Она выпрямилась, кивнула.
— Я добуду тебе еду, Учитель! Там, — указала на потолок над собой, — много вкусной двуногой дичи. Хорошая охота!
Часть третья. НА ПОРОГЕ ВСЕЛЕННОЙ. Осень 2593 года. Глава 15. Илга Кайруне-Силантьева. Самая страшная сказка
Илга открыла глаза и поняла, что ослепла. Она не испугалась. Слепота — мелочь после того, как ты была уверена, что умираешь. Она лежала навзничь на чём-то твёрдом и неровном. Во всяком случае то, что давило ей в поясницу, было весьма угловатым. Хотелось подвинуться или вытащить эту штуку, но что, если за ней следят? Нужно ли скрывать, что она очнулась? И где она вообще находится?
Затем Илга рассудила, что если за ней ведётся наблюдение, то соглядатаи заметили, как она открыла глаза, и лишнее движение вряд ли повредит. Зато наверняка поможет избавиться от давящей боли в пояснице.
Она выгнулась, сунула руку под себя, вытащила помеху. Это был булыжник с острыми неровными краями, явно природного происхождения. Илга машинально поднесла его к лицу и вдруг поняла, что различает свои пальцы. Она не ослепла! Просто здесь очень темно, ни проблеска света. Судя по каменному полу, подземелье какое-то.
Илга ощупала себя, села. Руки-ноги на месте, ничего не болит. Только голова какая-то пустая, мысли с трудом ворочаются. Впрочем, как медеанка убила сэла и шла к ней, чудесным образом избегая выстрелов, Кайруне помнила. Как и всё, что случилось раньше. Она хотела спасти Нику, спрятать в Лесной Гриве, а вместо этого сама угодила в ловушку… Кстати, где Ника?!
Кайруне пошарила вокруг себя и тут же наткнулась на канистру с какой-то жидкостью. Что это? Вода. Рядом с канистрой лежали аккуратно сложенные горкой банки — они раскатились по полу, едва Илга неловко ткнулась в них. Прочитать этикетки невозможно, но она не сомневалась, что это консервы.
Наконец пальцы нащупали что-то большое и мягкое. Нога. Илга двинулась дальше. Пола
