– А ты знал, выходит… тебе он сказал. Доверился.

– Гера… – укоризненно проговорил Василь, – все не так. Я узнал случайно.

– Что значит «случайно»?

– Ну, ты же помнишь, бабушка запрещала нам читать по ночам. Но я все равно читал потихоньку. И однажды ночью книжка закончилась. А я никак не мог уснуть. Ну и пошел в библиотеку за новой, осторожно, чтобы не заметил никто. Вижу, свет горит. Заглядываю, а за столом, за печатной машинкой отец сидит. Я… ты понимаешь, я сначала подумал, что он живой, вернулся… – на глазах брата выступили слезы, – бросился к нему. Анонимус долго мне объяснял потом, я совершенно не понимал. Меня же не учил никто. Но понял в конце концов…

– Его сиятельство, Вазилис Аркадьевич, разрешил мне работать в кабинете Аркадия Филипповича. Сам бы я ни за что не посмел. Простите, что использовал облик вашего отца в работе. Это помогало мне лучше проникать в его память и сохранять ее.

– Понятно… А бабушка? Она знала?

– Она до сих пор не знает, – сказал Василь. – Думает, что урна с прахом ее сына покоится в семейном склепе.

– В склепе… – эхом повторил Аверин. – Анонимус, ты что же, приходишь туда в облике отца? И часто?

Фамильяр опустил голову.

– Я… очень боюсь потерять его память. Поэтому так делаю. Той ночью в саду, когда ваш кот обнаружил шпиона, вы едва меня не застали. Я только успел вернуться в свою истинную форму, когда вы появились.

– Анонимус, – Аверин нахмурился, – получается, тот див-шпион видел тебя в облике отца?

Фамильяр задумался, потом подтвердил:

– Да.

– Так, мне надо подумать. – Аверин сел в кресло. – Сходи, пожалуйста, принеси нам с Василем чего-нибудь. Только не алкоголь!

– Как прикажете, – див исчез.

Василь устроился в кресле напротив. Оба помолчали. Потом Аверин вздохнул.

– Получается, у тебя все это время был отец? В некотором роде? – Он попытался улыбнуться, но улыбка вышла слишком натянутой.

– Ну вот зачем ты так… Гера… – пробормотал Василь. – Хотя… в чем-то ты прав. Когда Анонимус работал в кабинете отца, за его столом, я любил приходить и смотреть. И представлял, что отец вернулся и сидит у себя, работает. Но, ты знаешь, возможно, именно из-за этого мне до сих пор тяжело смириться с его гибелью.

– Но… почему же ты не сказал мне? Может быть, мы бы оба… смотрели?..

– Ты знаешь… – Василь проскреб щеку, – Анонимус меня очень просил никому больше не рассказывать. Говорил, что это опасно.

– Опасно? Мне кажется, я знаю почему…

Анонимус вернулся с подносом, на котором стояли кофейник и две чашки. Разлил кофе по чашкам.

– Садись. – Аверин махнул ему рукой на еще одно кресло.

– Садиться?.. – удивился фамильяр.

– Да. Будет серьезный разговор. И он не должен покинуть пределы этой комнаты. Понятно?

– Да уж… – вздохнул Василь, – опять у нас что-то семейные посиделки не задались.

Анонимус опустился в кресло.

– В тот вечер, – обратился к нему Аверин, – ты принимал облик отца. А после к склепу подошел я. Ты хотел мне рассказать об… отце? Про эту тайну ты говорил?

– Да, ваше сиятельство.

– Но есть еще кое-что. Вспомни как следует. Ты рассказывал, что видел орлов на бортах самолетов, бомбивших «Вектор». Я правильно понял?

– Правильно, – ответил за фамильяра Василь, – мы с Анонимусом не раз это обсуждали. Я думаю, немцы специально замаскировали самолеты под наши, чтобы близко подлететь к базе и не привлекать внимание. Все-таки на базе колдуны и дивы. Если бы они сразу поняли, что это враги, – разнесли бы всю эскадрилью еще на подходах.

– Неправильно. – Аверин сделал глоток кофе. – И вот почему. Скажи мне, Анонимус, что бы ты сделал, если бы остался на базе и услышал гул самолетов? Ты бы поднялся в воздух?

– Конечно, – согласился див, – чтобы точно знать, кто летит.

– А когда первая бомба появилась в воздухе, все дивы «Вектора» немедленно бы набросились на самолеты. И уничтожили бы и летчиков, и самолеты до того, как они успели бы опустошить люки. Так?

– Да. Но нас там не было.

– Именно. Вы думаете, это совпадение? Кто-то выяснил, где база, сумел убрать с нее дивов, замаскировал самолеты и атаковал. Колдуны могли успеть поднять щиты, но их бомбили серебром.

– А что, если базу разрабатывали давно? А в конце, несмотря на очевидное поражение, операцию решили не отменять? – предположил Василь.

– Они должны были точно знать, что на базе нет дивов, или выманить их.

– Ты намекаешь, что на «Векторе» был предатель?

– Не знаю. Пока у меня мешанина разрозненной и довольно шокирующей информации. Анонимус, есть еще что-то, что я должен знать?

Див замер, перебирая память. Потом с некоторым сомнением ответил:

– Есть несколько проектов, над которыми работал ваш отец. Они не вошли в книги, записей по ним почти не осталось. Но я могу рассказать вам все, что мне о них известно.

– Хм, обязательно так и сделаем, когда разберемся с главным. А, кстати. Эти книги. Сколько у тебя ушло времени на то, чтобы их написать?

– Шесть лет, – ответил Анонимус.

– Шесть? Получается, книги были изданы не потому, что Василь стал достаточно взрослым, чтобы озаботиться этим, а потому, что ты их закончил? И все это время ты просто «обрабатывал рукописи»?

– Нет, – Анонимус смотрел куда-то мимо Аверина, – я разбирался. Нельзя было ничего упустить, даже самой незначительной мелочи.

Аверин провел ладонью по лицу и поморгал. Первое потрясение прошло, и он был готов анализировать свалившуюся на него информацию. Василь тоже выглядел вполне спокойно. Его волнение выдавало только то, что брат курил в библиотеке, где это было строжайше запрещено.

– Анонимус, – произнес Аверин, – а ты знаешь, что ты просто кошмар любого колдуна? Колдовские книги дивам даже читать запрещено. А ты их писал.

– Я их не писал, – внезапно твердым голосом сказал Анонимус и поднялся. – Ваш отец был гением. Никто и никогда не сравнится с ним. Я сам как одна из его книг, – он на секунду задумался, – или как пленка, на которую записаны лекции его сиятельства. Я просто сумел воспроизвести все, что мне поручили, максимально точно.

Аверин глотнул кофе.

– Сядь, Анонимус… извини. Я тебя не обвиняю. Но как ты умудрился вместить все, что делал, в слово «секретарь»? Ты хоть сам-то понял, что солгал колдуну?

– Я не согласен, Гера, – вмешался Василь, – он не солгал, а лишь приуменьшил свои заслуги.

– Да, наверное, ты прав… – задумчиво сказал Аверин и пристально посмотрел на фамильяра. – Скажи, Анонимус, кем для тебя был наш отец?

Фамильяр долго молчал, вперив в пол немигающий взгляд.