Шрифт:
Закладка:
Линта рассказала гусляру и о том, что осенью тут жили глава Северного храма, Светоч Исвархи, и тогда еще наследный царевич Аюр. Светоч, судя по всему, занимался тем же, что и Зарни, и шел тем же путем, но опережая его. Старый жрец с царевичем добрались до могилы Замары и принесли оттуда нечто, прозванное Линтой золотым корабликом.
Про этот «кораблик» Линта твердила не переставая — особенно после того, как Зарни взломал ее память и тем окончательно свел с ума. Понятно — именно «кораблик» Линта и хотела от него скрыть, а потому все время о нем думала и говорила. Зарни ее зацикленность только раздражала. Он был уверен, что речь о том самом золотом гробе.
«Ради крылатой лодки я не стану гоняться за царевичем. Это лишь меньшее из сокровищ…»
Бурный поток мыслей начал наконец успокаиваться. Гнев и досада отступили. Все ненужное, суетное и бренное опустилось на дно, на поверхность поднялось лишь важное.
Губы гусляра зашевелились, беззвучно повторяя «Слово о Четырех, Шести и Тридцати двух» — одну из самых тайных, тщательно скрываемых от всех древних книг. Едва ли даже государь Ардван о ней знал…
Подумать только — тот свиток ему тоже показал Тулум!
— Есть четверо летящих тропою богов в стране облаков, в высях, где реют орлы. Первым — лодка крылатая, подобная молнии, — быстрее мысли гонца донесет. Вторым — огненный ливень, слепящая туча, небесная колесница Исвархи…
Сокровенное пение Зарни было прервано самым неприятным образом. Слуги, решив, что он спит, некоторое время назад ушли за амбар, и теперь оттуда доносилось нестройное треньканье.
Зарни скривился. Он уже не раз слышал это ноющее гудение жильных струн, которые тщетно пытались сделать звонче, натянув на корытце, выдолбленное в цельном еловом стволе.
«Еще и не настроили», — подумал он раздраженно.
— Перестаньте! — крикнул он. — Слушать противно!
Треньканье сразу затихло.
— Прости, господин! — послышался испуганный голос. — Мы думали, ты задремал… Мы же потихоньку… А то уж больно скучно…
— Ах, вам скучно? Так я вам найду занятие.
— Прости, господин! — взвыло сразу несколько голосов. — Старый, убери свой кораблик с глаз подальше…
— Кораблик? — медленно повторил Зарни. — Какой еще кораблик?
— Поющий кораблик, господин. Так по-нашему гусли зовутся. Старый, тащи сюда…
Вскоре в руки гусляра вложили еловое корытце с высокой шейкой. Зарни огладил его ладонью. Занятно устроено — короб длинный, а шейка торчит вверх, будто в самом деле острый нос корабля. Струны натянуты, словно канаты. В самом деле кораблик…
И тут в сознании Зарни вспыхнул свет.
«Я дурак! В могиле Замары — не крылатая лодка! Поющий кораблик — вот они, гусли Исвархи, которые я ищу!»
Пальцы Зарни с силой сжалась, — казалось, шейка бьярских гуслей вот-вот затрещит в его руке.
«Аюр со Светочем нашли мои гусли!»
Зарни начал лихорадочно вспоминать все, что прежде пропускал мимо ушей.
Итак, гусли Исвархи у Аюра. Царевич забрал их и уехал в столицу. И, судя по всему, понятия не имеет, что с ними делать. Иначе потоп по всей Аратте уже пошел бы на спад — а он только усиливается.
«Мне нужны эти гусли!» — одна мысль билась в голове Зарни.
— Собирайтесь! — резко приказал он. — Здесь дела завершены. Завтра уезжаем.
Бьяры радостно загомонили. Замарова падь всем порядком надоела.
«Куда? Для начала — в Яргару. Надо закончить с Бьярмой. Объявлю Каргая богоизбранным правителем бьяров. Он разорит недобитое арийское гнездо в Майхоре. А когда это будет сделано — провозглашу священный поход на столицу!»
Глава 8
Последнее убежище
— Накхаранское кончается, ясноликий!
Слуга-арсури вылил в кубок остатки вина из выделанной козьей ноги. Встряхнул ее хорошенько, будто надеясь выдоить еще хоть полчарки. Багровые капли разлетелись и усеяли скатерть, словно брызги крови.
Сидящий за накрытым столом Аршалай брезгливо взглянул на красные точки на кафтане, обтягивающем его чрево, и содрогнулся. Сразу вспомнил, как некогда здесь, в этой самой горнице, все было в точно таких же брызгах… И почти наяву услышал над левым ухом тихий вздох…
«Только не сейчас, пожалуйста, хоть сегодня не торопись!»
— Криворукий! — наместник Бьярмы вместе с креслом отодвинулся от края стола. — Смени скатерть немедленно!
— Сейчас-сейчас, ясноликий, — засуетился арсури, — я же от усердия, прости дурака…
Аршалай скривился, схватил кубок и выпил темно-багровое вино одним глотком, едва ощутив вкус.
— Мало! — буркнул он. — Что, в самом деле больше нет?
— Увы…
— Ну и Хул с ним! А что есть?
— Бьярская настойка на морошке, ясноликий. Но достойно ли…
— Тащи!
Настроение Аршалая сразу улучшилось. Наместник представил себе жену и довольно усмехнулся: «Видела бы меня сейчас благородная супруга! Заклевала бы, — дескать, жирная свинья хлещет пойло простолюдинов, совсем опустился! Хорошо, что я бросил ее в Майхоре. Надеюсь, ее уже повесили на воротах…»
Желтоватая настойка полилась из бочонка в кубок. Аршалай схватил кубок, не дожидаясь, пока тот наполнится доверху:
— Ну, во имя Исвархи, за удачу, да хранит меня небо!
С недавних пор Аршалай предпочитал трапезничать в одиночестве. Поначалу он приглашал на застолье избранных приближенных, чтобы сплотить беглецов из Майхора и поднять их боевой дух. Однако скоро стал замечать в глазах сотрапезников сперва недоумение, а потом и презрение. На том приглашения закончились.
Морошковая настойка обожгла горло и почти сразу затуманила разум наместника. Вскоре в этом тумане начали таять угнетавшие Аршалая беды и тревоги. Надо было сразу с нее и начинать! Кстати, и в окнах посветлело — сквозь облака проглянуло нечастое в эту пору солнце.
Ну чем не знамение Исвархи? Может, Господь наконец обратит на наместника Бьярмы око милости?
— Вынеси кресло наружу! — приказал повелитель Бьярмы. — Желаю склониться пред ликом господа Солнца…
С кубком в руке Аршалай неторопливо вышел на висячую сенницу. Что и говорить — место для Гуляй-крепости на этот раз он выбрал просто загляденье. Внизу, под утесом, на котором сложили передвижную крепость, волнами простирались заснеженные дали еловых лесов. Над ними вздымались белые кручи гор. То был Змеиный Язык — совсем близко!
— Чуть-чуть не хватило, — пробормотал Аршалай, устремив на него мутный взор. — Еще бы пару лун…
Он приказал перенести Гуляй-крепость в предгорья Змеиного Языка совсем недавно, в начале
