— Я гадала, — торжественно произнесла она. — Вчера была подходящая ночь. Очень страшное, очень сильное гадание! Я дала духам огня напиться не только своей крови, но и крови моего побратима… Это великая жертва, ты же понимаешь? Айхо согласился, потому что любит меня. Но мне было больнее, чем ему, когда я вонзила нож в его хобот…

— Да-да, понимаю! — с глубокомысленным видом покивал Аршалай, про себя подумав: «Ишь, великая жертва! Если надо, я бы твою скотину изжарил и съел и не поперхнулся!»

— И что же тебе сказали духи? — спросил он вслух.

— Хаста — там! — Айха размашистым движением указала в сторону заснеженных шапок Змеиного Языка на горизонте. — Пока я искала его в землях Аратты, мой возлюбленный вернулся ко мне на север, чтобы исполнить клятву!

— Э-э-э… И что?

— Я ухожу.

Аршалай впился в нее взглядом:

— Никуда ты не уходишь! Ты, между прочим, обещала…

— Тебе я ни в чем не клялась, — отрезала Айха и развернулась, собираясь выйти из горницы.

Аршалай, забывшись, схватил ее за руку, однако Айха вырвалась, лишь поведя плечом. Наместник запоздало вспомнил, что мохначка, хоть и юная девица, на деле раза в два сильнее любого из здешних мужчин.

— Стража! — заорал он. — Остановите ее, заприте в погреб! Арсури, зови псарей! Пусть стреножат мамонта и посадят на цепь!

Арсури метнулся вниз. Вслед за ним, развернув плечи, неторопливо вышла мохначка.

В спину ей неслась самая черная ругань наместника.

На призыв долго никто не шел. Так долго, что Аршалай решил выйти на висячую сенницу и поглядеть вниз — куда подевались все, включая его неотлучного слугу?

Едва взглянув во двор, он насторожился. Там собралась целая толпа, включая изрядную часть домашнего войска, и подходили все новые. Кто-то оживленно спорил, но большинство молчало, что беспокоило еще сильнее.

Пока наместник пытался понять, что означает это внезапное сборище во дворе, появилась Айха. Она шагала со стороны хозяйственного двора, неся на плече здоровенный кожаный вьюк. Толпа перед ней расступалась. Мохначка подошла к воротам и кого-то окликнула. В ответ радостно протрубил Айхо.

«Почему мамонт за воротами? Его не приковали? Почему девка уходит?!»

В сущности, все было ясно, но Аршалай не мог поверить очевидному.

«Я еще понимаю — бьяры, но это же арьи и наши слуги из столицы, это свои! Почему?!»

Ответ наместник получил очень скоро. На лестнице раздался топот множества ног, и в горницу вошли полтора десятка человек. Во главе смутьянов обнаружились управляющий крепостным хозяйством и воевода домашнего войска.

— Аршалай, мы уходим, — заявил последний без всяких предисловий.

— Это бунт?! Вы посмели…

— Из Майхора дошли очень скверные вести, — вмешался управляющий. — Город полностью обезлюдел. Вскоре после того, как мы ушли, вернулись бьяры. Они вырезали жителей в их домах — всех, кто не успел сбежать, даже женщин и детей! Крепостная стена увешана сотнями проломленных черепов!

— Весьма прискорбно, — пожал плечами Аршалай. — Но как связаны горести Майхора и ваше наглое заявление?

— Ты бросил свою столицу на гибель, наместник Бьярмы! — рявкнул воевода.

— Ты сам отлично знаешь, что у нас недостаточно сил! — заорал в ответ Аршалай. — Нас тут полсотни, а бьяров тысячи! Я поступил единственным возможным образом…

— О да — сбежал! — съязвил управляющий. — И теперь мы тут как в ловушке — сидим и ждем неизвестно чего! Припасов на всех хватит до первой оттепели, и дальше что? А ты бездействуешь!

— Я спасал наши жизни!

— Мы все видим, что ты струсил, — бросил начальник охраны. — Но мы-то нет! Мы хотим жить. Бьяры очень скоро явятся сюда, и мы не будем ждать. Мы решили пробираться лесами в Аратту. Дикая женщина сказала, что доведет нас до Змеиного языка. Потом она уходит к своим соплеменникам, а мы пойдем вдоль гор на юг…

— Вы не знаете пути!

— Милостью Исвархи как-нибудь пройдем.

— Дурачье! — расхохотался Аршалай. — Без проводников вас сожрут чудища с Алаунских гор! Хотя о чем я? Вы даже и до гор не дойдете! Бьяры переловят вас в лесу, как зайцев!

— А тут нас передавят, как крыс. Пусть Исварха пошлет тебе легкую смерть, Аршалай!

— И вам того же, да поскорее!

После полудня Гуляй-крепость обезлюдела. Ушли почти все — и придворные, и воины, и слуги. Впрочем, кое-кто остался. Преданный слуга-арсури. Шайн, молчаливый накх-телохранитель. И около десятка воинов — видно, самых верных. Аршалай обещал их осыпать золотом и сулил высокие должности в столице. Они лишь молча усмехались.

Глава 9

«Мы всегда будем вместе»

Скрипнула ступенька, потом еще одна. Тот, кто поднимался в покои наместника, был невидим во тьме. Лишь крошечный огонек масляного светильника плясал в руке.

— Далеко собрался? — раздался шипящий голос.

Невидимка застыл на верхней ступени. Потом, видно узнав голос, перевел дух.

— Шайн, ты? Тьфу, чуть штаны не намочил! Это я, арсури, — иду господина проведать…

— А нож зачем?

Арсури быстро спрятал нож за спину, но опомнился и, злобно фыркнув, опустил руку.

— Чего один пришел? — насмешливо спросил накх. — Остальные побоялись?

— Слушай, ну зачем ты в это лезешь? Или не понял — все кончено?

— Так зачем явился, говори!

— В спальне у господина малый сундучок спрятан…

— Вот оно что. А все остальное вы, значит, уже выгребли…

Слова Шайна не были вопросом. По звукам, доносившимся со двора, он уже давно понял, что «самые верные» грузят добычу в сани.

Арсури нетерпеливо переступил с ноги на ногу.

— Зачем ты защищаешь наместника, накх? — с досадой спросил он. — Убийцу твоих родичей!

— Ты говоришь о Данхаре?

— О нем и об остальных. Их всех убили по приказу наместника. А ты его охраняешь!

— Это мой долг, — бесстрастно произнес Шайн. — Моего родича казнили за измену по приказу государя.

— Да как же! — возмутился арсури. — Я сам слышал, как наместник отдавал приказ стрелять во всякого накха с серой лентой в косе, буде какой въедет в ворота… А перед этим пригласил к себе на трапезу Данхара, Стража Севера. И своими руками отравил его.

— Ты откуда знаешь? — глухим голосом спросил накх.

— Я там потом прибирался. Ох и кровищи было повсюду, еле отмыл!

— Кровищи?

— Так Аршалай голову Данхару отсек. Еще живому, пока тот в муках корчился на полу…

Некоторое время Шайн молчал. Потом спросил:

— Почему?

— О, — хохотнул арсури, — если бы ты знал, сколько между этими двумя было личных счетов! От супружеской неверности до измены государю! А ведь их считали лучшими друзьями во всей Аратте! Дай пройти! Или пошли вместе. Убьешь его,