веснушки на плечах, легкие выступы позвоночника, ровную спину, словно созданную, чтобы погладить ее рукой. Ее рукой? Если она не будет привязываться, то, может, это ничего, ну, один раз, а?

– Ты что, наблюдаешь, как я сплю? – спросил Кит.

Коленка Элис дернулась от испуга, подушки упали, стена рассыпалась. Кит потянулся убрать ту, что упала возле его головы. Его рука коснулась руки Элис, и она, совершенно инстинктивно, поймала ее.

А потом, даже не успев подумать, что делает, она хотела отпустить руку, но вместо этого пробежала пальцами у него по груди, вниз, замерев в сантиметре над резинкой боксеров. И подвинулась ближе, так что ее бедра прижались к его ногам.

Она перевернула Кита на спину.

– Это ничего?

Даже ради спасения собственной жизни Элис не могла бы сказать, почему ей потребовалось столько времени, чтобы понять, насколько он был совершенно, абсолютно, потрясающе прекрасным. Должно быть, помогло молчание. Хотя, какого черта он все еще молчит – может, она переборщила?

– Очень, – ответил Кит.

И тут его губы накрыли ее, и, казалось, оживили и зажгли огнем каждый нерв. Он сорвал с Элис майку, а его губы заскользили вниз по ее шее, груди, животу, верху бедер.

– Очень, очень ничего, – выдохнул он.

– 35 –

2018

Когда Мэри пришла в «НайтЛайн», Тед сидел, заваленный кучей бумаг. Крошечные ламинированные прямоугольнички сыпались ему под ноги из переполненной коробки, стоящей справа.

– Что это такое? – она наклонилась и подняла один квадратик.

– Визитки, – ответил Тед. – Случилась небольшая утечка. Хотя это не совсем визитки, это для «НайтЛайн». Я подумал, неплохо бы дать миру узнать про нас чуть побольше. Моя идея заключалась в том, что мы будем брать их понемногу, раздавать на работе, просить магазины выставлять их, может быть, бросать в почтовые ящики… Никогда не знаешь, кому они смогут понадобиться.

Мэри следила за движениями его кадыка.

– Как ты вообще?

С их последнего разговора в парке прошло четыре дня, и Мэри за это время пришла к окончательным выводам. Тед так убедительно прятал свое одиночество, что неудивительно, почему ее так потрясли разоблачения Элис на общем собрании. И, хотя Тед и был неправ, звоня ей, в этом не было никакой жестокости. Мэри уже знала, что сильные чувства, не находя выхода, могут принимать очень странные формы. Она и сама не была чужда их проявлений, которые могли бы со стороны казаться очень странными.

– Ой, знаешь, на работе снова куча дел, несколько новых проектов, очень удачно. Тим приедет на эти выходные, обещал новую девушку привезти…

– Я имею в виду – как ты?

Тед замолчал. Мэри подумала – когда же ему в последний раз задавали этот вопрос, желая получить настоящий ответ, а не быстрое «все нормально» в качестве необходимого обмена любезностями.

– Знаешь, я тут позвонил, – начал Тед. – Нет, не в этом смысле. Но… кому-то из специалистов. Я не назову ее психотерапевтом, потому что я же не американец какой, но, я уверен, ты меня понимаешь.

– Это просто здорово, Тед, – улыбнулась Мэри.

И пока этого достаточно. Мэри поняла, что, когда дело доходит до чувств и сложностей – ну, или прочих эвфемизмов, применяемых для обозначения душевного здоровья, – то тут лучше не торопиться. Легчайшим образом. Она зажмурилась, стараясь избавиться от нахлынувших воспоминаний. Почему этот мир делает мужчин такими… осторожными? Это так их портит.

И, хотя Мэри понимала, что уж не ей говорить об этом, все же она хотела бы как-то вдолбить в упрямую голову Теда, что он не обязан в одиночку справляться со всеми своими проблемами. Хотя он-то как раз уже обратился за помощью, чего Мэри не могла сказать о себе. Если б он только знал, что обращение за помощью совсем не делает его слабым в ее глазах, напротив, она может только восхищаться этим. Хотелось бы ей тоже быть такой храброй.

Она поскребла носком туфли по ковру.

– Давай, что ли, соберем это все обратно в коробку?

Следующие несколько минут Тед с Мэри собирали и убирали рассыпанные визитки. Когда Тед выровнял последнюю стопку и засунул ее на освобожденное Мэри место, их руки соприкоснулись. Мэри почувствовала, как будто ее ударили током – ощущение было и приятным, и приносящим легкую боль.

Несколько дней назад, когда Тед впервые сказал, что испытывает к ней романтические чувства, она была слишком изумлена, чтобы всерьез думать, что же она сама может чувствовать в ответ. Она никогда не воспринимала его в этом свете. По правде говоря, со времен Джима она никого так не воспринимала. Но следующими вечерами она начала задавать себе вопрос, что же могло бы случиться, если бы она не была такой зашоренной? Если бы могла видеть что-то, кроме прошлых разочарований?

Она не убрала руку и, наоборот, чуть-чуть, на пару сантиметров, наклонилась в сторону Теда. Это оказалось приятно, пусть даже не совсем естественно. Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

– Я вам помешала? – крикнула Олив от входа. Она никогда не разговаривала тихо. – Я бы сказала, что приду попозже, но так уж вышло, что нам тут не хватает рабочих рук.

Тед вскочил на ноги, и Мэри почувствовала легкое разочарование.

– Я, кстати, рад снова поработать на телефонах эту неделю, – сказал он.

Мэри впервые услышала о странной совместной поездке Элис и Кита только во вторник. Было без пяти одиннадцать, и в комнате были только она, Тед и Олив. Когда Мэри спросила, где же те двое, лицо Олив приняло каменное выражение.

– В Малаге, – ответила она, так поджав губы, что Мэри забеспокоилась, не повредила ли она себе десны.

Тед объяснил, как вышло, что он должен заменять их обоих, и попытался разрядить обстановку какой-то шуткой о юности и любви. Но Мэри слишком запаниковала, чтобы прислушиваться. Уж она-то могла распознать предлог. Она не могла избавиться от внутреннего ощущения, что эта внезапная поездка имела какое-то отношение к Джиму. А такие ощущения никогда ее не подводили.

Отчасти она была в ярости; ведь она совершенно однозначно сказала Элис, чтобы та оставила свои попытки отыскать Джима. И какая самонадеянность! С чего это Элис решила, что ей удастся отыскать Джима быстрее, чем Мэри, женщине, которая ждала его одна-одинешенька возле станции Илинг Бродвей почти семь лет? Мэри доверилась Элис, и вот чем та отплатила ей – сначала этим позором на собрании, а теперь еще и наглым нарушением ее воли.

Но какая-то другая часть Мэри восхищалась настойчивостью Элис. Ведь она занятая молодая женщина, у нее есть