Взмах двуручника, брызги крови на солнце — и гулкий стук, с которым голова колдуна падает в подставленное заранее деревянное ведро. Тело Высшего содрогается от конвульсии и наваливается на колоду.

— НЕ-Е-Е-ЕТ! — кричит его любовница. — Проклятый узурпатор! Предатель наших идеалов! Ты же колдун! Ты же сын Ирандера! Возвысив чернь, ты первый предал нас!

Лиера, закованная в талмеритовые оковы (оказалось, что на некоторых малефиков они по-прежнему действуют отлично), отчаянно бьётся в своих кандалах. Её каштановые волосы спутались, одежда изорвана, а взгляд налит кровью.

Я подхожу к ней.

— Это не чернь. Это мои люди — такие же, как и все прочие. И мне важна жизнь каждого из них, а не только тварей, которые забыли, кто ими правит.

— Ты!..

Я не собираюсь слушать, что она скажет. Взмах меча — и голова женщины тоже падает в ведро.

Всё это происходит при таком молчании толпы, что мне становится не по себе. Было бы куда проще, если бы люди кричали, свистели — хоть как-то показывали свои эмоции! Но они просто стоят, вперившись взглядом в помост и то, что на нём происходит…

— Я ошибалась… — каркает Тайбель.

Беловолосая карга, стоящая на коленях между двумя трупами, поднимает на меня лицо, скрытое за её лохмами.

— Я знаю, — отвечаю я, подходя ближе. — Вы все ошибались, пойдя против меня.

— Я не про то, — хрипло смеётся старуха. — Я думала ты — слабак и недостойный правитель, тряпка, захотевшая мира… Но теперь вижу, что ты — истинный сын своего отца.

Мне не по себе от её слов.

— Я — это я, — отвечаю просто. — И тебе стоило присмотреться ко мне, чтобы понять это чуть раньше. Может, тогда ты осталась бы жива.

— Это вряд ли, — снова смеётся Тайбель. — Я считала себя Хранителем… Пророчество… «Когда на город на реке придёт темнейший дар, взовьёся в небо синяя роса…». Ирандер думал, что оно о нём… Я — что оно обо мне… Тут ведь раньше была река, ты знал? А я столько времени провела с камнями Эрленкар… Но всё оказалось глупостью… Настоящий Хранитель — ты.

— Я не верю в пророчества.

— И напрасно. Но это уже неважно — делай, что должен, владыка. Только позволь дать тебе совет напоследок.

— Слушаю.

— Опасайся Харрана. Эта бородатая скотина ещё доставит тебе проблем.

Я киваю, заношу меч и опускаю его. Третья голова оказывается в ведре, а я поворачиваюсь к людям и громко объявляю:

— Приговор приведён в исполнение! Преступники понесли заслуженное наказание — и так будет с каждым, кто нарушит законы нашего королевства! Так будет с каждым, кто посягнёт на жизнь своих соплемеников!

Несколько мгновений толпа всё также молчит. А затем по мне бьёт такая волна эмоций, что в первый миг я едва не пошатываюсь!

Осязаемое удивление, восхищение вперемешку с благоговением и уважением поднимается над площадью, закручивается в воздухе и стягивается ко мне… Оно невидимо, но ощутимо настолько, что пьянит!

Люди, от самых первых рядов и до последних — солдаты, стоящие в оцеплении, кухарки, кузнецы, ремесленники, алхимики, крестьяне, пастухи, трубочисты, вообще все, кто стоит на площади! — один за другим, опускаются на колени!

А через миг до меня доносятся сотни, тысячи голосов:

— Владыка… Владыка Хэлгар!

— Хэлгар Справедливый!

— Этот день станет праздником!

— Владыка любит свой народ!

— Господин покарал предателей…

— Даже Высшие не избежат суда повелителя!

— Спасибо, спасибо, владыка!

— Слава владыке Хэлгару! Слава нашему спасителю! Слава истинному правителю Ялайского королевства!

— Хэлгар Освободитель!

— Слава! Слава! Слава!

Я смотрю на своих подданных и вдруг понимаю — они молчали не потому, что их что-то смущало! А потому, что они сами были ошеломлены происходящим! Никто из них даже не предполагал, что я могу вот так запросто разделаться с самыми сильными магами королевства!

Только сейчас они окончательно поняли, что как раньше уже ничего не будет!

И судя по их лицам, эмоциям, которые пропитывают воздух, счастливым лицам и благоговейным взглядам, которые на меня устремлены — я только что, окончательно и бесповоротно, заручился поддержкой простолюдинов и солдат Ялайского королевства…

* * *

Подвальные помещения замка огромны. Они, как и остальная твердыня, подчиняются воле перчатки и моей воле — и изменяются так, как того требую я.

У меня было время исследовать эту часть замка, и я знаю, что тут есть много всего — темницы со скелетами в камерах, лаборатории, тайные ходы, ведущие невесть куда, просторные залы, пещеры, большое подземное озеро, склады, забитые оружием, боевыми артефактами, Этерниумом.

К слову о нём — тут есть даже огромная шахта с механическими подъёмниками, уходящая глубоко под землю, откуда доносится слабое бирюзовое свечение. И в этой шахте, по словам Беренгара, есть немалые залежи магического кристалла, который и позволял замку быть таким… «Изменчивым».

Но сейчас всё это меня не интересует. Я в огромном круглом зале — том самом, в котором установлен гигантский кристалл Этерниума и том самом, в который меня привёл Архивариус в первый мой визит в замок.

Правда, он изменился. Столов со старым оборудованием и инструментами Ирандера нет и в помине, зато вокруг пульсирующего мягким светом монолита, на разном расстоянии от него, установлены две сотни клеток.

От каждой из них к светящемуся кристаллу по полу протянут жёлоб, внутри заперты чернокнижники.

Стоя рядом с Этерниумом, я оглядываю помещение и нервно сглатываю вязкую слюну. Волнение и отвращение от того, что я задумал, поглощают меня, но я стараюсь отгонять их.

То, что я собираюсь сделать — правильно. У меня нет выбора. Я давал шанс этим людям принять изменения добровольно — но они отказались. И я не собираюсь ждать нового удара в спину…

Мне нужно обезопасить себя.

Прикрыв глаза, я вспоминаю, как мы приволокли мятежников в столицу и бросили их в эти клетки, оставив без сознания.

Вспоминаю, как мы с Советником и Беренгаром проникали в разум каждого из них, выдирали оттуда образы и узнавали имена заговорщиков.

Вспоминаю, как устраивали облавы по столице и другим городам, выискивая затаившихся во время неудачного бунта малефиков-предателей, беглецов, понявших, что их не оставят в живых.

Вспоминаю громкий и долгий суд на главной площади, на котором присутствовала чуть ли не половина простолюдинов столицы, и где я лично осудил каждого из лидеров мятежников.

Вспоминаю Высших, которым самолично отрубил головы перед тысячами жителей столицы — Тесерана и Лиеру, окровавленную, лохматую, опустошённую Советником от магии Тайбель с переломанными руками и ногами.

Вспоминаю выражение лица Изабель, которая встретила меня в замке после того, как я подавил мятеж. Она