id="id76">

Михаил Яснов

СТИХИ

«У прохожих на виду…»

У прохожих на виду

маму за руку веду.

Мама маленькою стала,

мама сгорбилась, устала,

мама в крохотном платке,

как птенец в моей руке.

У соседей на виду

маму в комнату веду.

Подведу ее к порогу,

покормлю ее немного,

уложу поспать в кровать, —

будем зиму зимовать.

Ты расти, расти во сне —

станешь ласточкой к весне,

отдохнешь и отоспишься,

запоешь и оперишься,

и покинешь теплый дом,

и помашешь мне крылом.

У прохожих на виду

маму за руку веду.

Мама медленно идет,

ставит ноги наугад…

Осторожно, гололед!

Листопад…

Звездопад…

ЛЕС И ДИТЯ

Среди сквозных, как выдох, просек

и мхом затянутых воронок

лес разметался, листья сбросив, —

так ночью мечется ребенок,

и, уронив простынку на пол,

он, ослепленный мирозданьем,

сны, как пергамент инкунабул,

рассматривает с содроганьем.

Ребенок видит их, не зная,

что лес во сне — не озаренье,

что это чудо — прописная явь,

оттого что — повторенье.

Он ползал ящеркой шуршащей

средь этих просек и воронок,

не ведая, что он для чащи —

всего лишь прописной ребенок.

Такого — с голыми ногами,

с чуть оперенной головою —

запечатлел лесной пергамент

спрессованной листвы и хвои,

такого — звонкого, как утро,

бесплотного, как одуванчик…

Лес эти сны читает, будто

впервые мир открывший мальчик.

Покуда тот под тенью игол

ложился паутинкой наземь,

лес хохотал вокруг и прыгал

и был черникой перемазан…

Так, наконец, найдя друг друга

в мирах зрачков и перепонок,

спят, разметавшись, спят без звука

ребенок-лес и лес-ребенок.

«В зеленых лужицах брусчатка…»

В зеленых лужицах брусчатка,

пожух и съежился вьюнок.

Лист, пятипалый, как перчатка,

лежит, оброненный у ног.

Бредет рассеянная осень,

теряя этот лист и тот,

и в буйном ветре-листоносе

парит пропажа и плывет.

Царит хаос метеосводок,

во всем таинственный настрой,

и мой рабочий стол находок

завален пряною листвой.

Пойду пройдусь еще разочек

взглянуть на мокрый белый свет

средь этих дедовских и отчих

окраин, тропок и примет.

Здесь каждый лист прикрыл квадратик

земли и стал — культурный слой…

Мой желтый, маленький собратик,

и я такой!.. И я такой!

Я за тобой стою в затылок,

я изучаю, как профан,

весь долгий перечень прожилок,

изъянов, червоточин, ран…

Составив точный комментарий,

собрав былое по годам,

когда-нибудь я свой гербарий

в наследство сыну передам.

УТРО

Огородные запахи августа,

как плоды, паутины висят,

и, покрытый росой густо-нагусто,

просыпается зябнущий сад.

Лесопильня вдали заработала,

цепь гремит на морском берегу,

и коровье дремотное ботало

отзывается в мокром логу.

Перед тем как появишься на люди

со смородиной черной в горсти,

хорошо покопаться бы в памяти,

по сусекам ее поскрести.

С каждым днем все грустней от неясности,

от надежды с тоской пополам,

от отчаянной непричастности

к человечьим обычным делам.

Хлеб сожнется, спечется, сформуется,

дом взрастет из цементных корней,

ну а то, что все это срифмуется,

не прибавит зерна и камней.

Стук лопаты, машины гудение,

корабельный размеренный зов, —

всюду в мире царит единение

этих шумов, гудков, голосов.

Ты суму повытряхивал дочиста,

бросил в травы поломанный грош —

тишину и свое одиночество

в многолюдье и в гомон несешь.

И, повязанный зыбкими узами

с пробужденьем окрестных равнин,

ты свои отношения с музами

выясняешь один на один.

Татьяна Красовицкая

СТИХИ

«Нехотя дождь задевает о крышу…»

Нехотя дождь задевает о крышу.

Март. Полуявь. Полусон.

В дреме предутренней нехотя слышу

бульканье, плеск, перезвон…

К мутному свету глаза не пробьются.

Сад в молоке? Что им сад!

Тычутся, словно котята, — из блюдца

пить молоко не хотят.

Баю-баю. Растечется по снегу

звездных коров молоко,

и заскрипит по дороге телега —

так далеко-далеко…

Теплым туманом налиты бидоны,

талой водой — колея…

Кто ты, куда и откуда так сонно

длится дорога твоя?

«Да что стряслось с характером моим!..»

Да что стряслось с характером моим!

Смещаются углы его и грани,

душа смущается, и бунт ее сравним

с внезапным штормом на телеэкране.

Нет, нет и нет — настырному теплу,

я плавлюсь в линзе выпуклой июля!..

Нет, нет — назад, к январскому углу,

ночь напролет на жестком ерзать стуле,

бубня под нос: «Не спать, не спать, не спать…»

С дремотою сражаться, как с судьбою…

И ты не спи! Не спи, а то, как знать,

заснешь — и перестанешь быть собою.

Ирина Знаменская

СТИХИ

«В лесу вечернем сквозь туман…»

В лесу вечернем сквозь туман —

пугающая поза.

И, как удачливый карман,

звенит во тьме береза.

От нашей дачной голытьбы —

стоглавой и всеядной —

в