Шрифт:
Закладка:
Глава двадцать пятая
Глава двадцать пятая
Легко лавируя в толпе, я выхожу в противоположную сторону зала, где коридор плавно перетекает в ведущую на второй этаж лестницу. И, судя по всему, это единственный выход, кроме того, что ведет к воротам и экипажам. Если Нэсс до сих пор не уехал, он должен быть где-то наверху. Слабая надежда, но она мое единственное богатство на данный момент.
На втором этаже стоит благодатный полумрак. Никогда еще я так не радовалась, что моя тень больше похожа на размытое серое пятно на стене. Миновав чинно беседующую пару старых скартов, мать, отчитывающую зареванную девчонку за то, что слишком много улыбалась кому-то из гостей, я все глубже погружаюсь в тишину обитого красным деревом и бархатом коридора. В конце концов, он разделяется: налево ведет прямиком в зал, откуда пахнет воском, табаком и жжеными пряностями, и направо, где абсолютно темно и безлюдно. Стал бы молодой Нэсс проводить время с двухсотлетними стариками, вспоминая времена, когда у молодежи клыки были длиннее, а кровь смертных – слаще? Вполне. Молодому скарту необходимо налаживать связи, чтобы увереннее держаться на ногах и, в случае чего, знать, с кем вступить в тайный сговор, чтобы разорить выскочку-соседа. Вот только… Прагматичный Нэсс совершенно не вяжется с тем романтичным парнем, который в ущерб сну ночи напролет торчал в каменном саду и под лунный свет писал любовные сонеты раз за разом отвергающей его бессердечной красотке. А вот найти тихий угол, чтобы предаться меланхолии – вполне в его духе. Нелогично, бессмысленно, но до смешного сентиментально.
Я уверенно сворачиваю в правый коридор. Двери по обе стороны располагаются в шахматном порядке. Ненадолго останавливаюсь около каждой, прислушиваюсь. Глупая затея, но что еще остается? Не ломиться же в каждую дверь очертя голову. Мало ли кого и за каким занятием я могу спугнуть своим неумеренным любопытством?
Коридор как-то внезапно заканчивается тупиком. То есть я буквально налетаю лбом на стену.
Прекрасно, Йоэль, ну и что дальше?
Поворачиваюсь, изучая проделанный путь взглядом взявшего след пса, который вдруг понял, что запах взял – и просто так растворился, а от добычи и след простыл. Сказать, что я разочарована – значит, не сказать ничего. Пожалуй, все же хорошо, что я не способна к тауму, потому что вот в такие моменты только врожденная «пустота» не дает мне устроить грандиозный погром. Что ж, остается еще одна комната, и, хоть интуиция подсказывает, что Нэсса я там не найду, я собираюсь проверить и ее.
Но и этому замыслу не суждено исполниться.
Я внезапно понимаю, что не одна. Не вижу ничего странного, не слышу ни шороха – просто понимаю. Чувствую той частью тела, которую в приличном обществе лучше не упоминать. И потихоньку – благо толстый ковер глушит шаги даже моих «хрустальных башмаков» - поворачиваюсь, напрягая зрение. Ничего, но что-то же я чувствую?
— Это действительно безопасно? – раздается взволнованный голос.
Что-то в нем меня настораживает.
— Абсолютно, - отвечает другой.
Я инстинктивно прилипаю к стене.
— Очень неразумная идея, знаешь ли, - снова говорит первый.
— У тебя есть другие варианты, как еще мы можем встретиться, не привлекая внимания, не рискуя нарваться на слухи?
И тут я понимаю, что же меня так тревожит. Голоса. Если бы я услышала их в разное время, то поспорила бы на свою ничего не стоящую голову, что они принадлежат одному человеку. И наверняка доказывала бы свою правоту даже на плахе. Но когда они звучат практически одновременно, в полутонах слышится едва заметная разница. А еще оба голоса напрочь лишены эмоций. Даже оживленные големы более эмоциональные существа, чем эти двое, так опекающие свое инкогнито.
Это какие-то сильные таумические покровы, вне всякого сомнения. Причем я даже не уверена, принадлежат ли голоса мужчинам. Насколько я знаю, таумическое волшебство такого порядка может не только «стирать» эмоции, но и делать мужской голос – женским, и наоборот.
Да что же такое творится, дьяволова задница? Куда ни плюнь – попадешь в какого-то одаренного ублюдка.
Я потихоньку смотрю по сторонам: стена и… стена. А коридор – единственный выход из угла, в котором я оказалась – перегораживают двое невидимок. Я их не вижу, но вряд ли это правило работает в обратную сторону. Вот и дилемма: остаться – и подслушать чужой секрет, или прикинуться безголовым големом и, как ни в чем не бывало, пройти мимо. Могла же я, в конце концов, их не услышать?
Одна проблема.
Я до чертиков любопытна. Если есть возможность узнать чужую тайну за «спасибо», не прикладывая к этому никаких усилий – только дурак закроет уши. Я знаю все подноготную многих родов Старшей крови именно потому, что частенько просто сидела в темном пыльном углу – внимательно слушала и запоминала. Не могу сказать, что это сильно пригодилось в жизни, но уж точно не стало обузой. Вот и сейчас, несмотря на то что я понятия не имею, кто скрывается за покровом, и о чем пойдет речь – твердо решаю, что должна узнать, ради чего такие предосторожности. Не станете же вы играть в прятки с таумом высшего порядка ради бестолкового розыгрыша?
— В следующий раз, прежде чем делать такие глупости, спроси меня, - говорит второй голос. Даже несмотря на покров, он все равно звучит грубее. Мужчина. Или женщина, которая не выпускает изо рта табачный лист? – Мы сильно рискуем.
— Ты знаешь, почему нам необходимо, чтобы она была здесь. Как иначе мы сможешь наверняка знать, что избавились от девчонки?
— Неужели ты думаешь, что кто-то бы выжил после такого? – Хриплый голос смеется. Ну, то есть я решаю, что каркающее издевательство над глоткой может быть только смехом. – Она сдохла. Точка. Пришло время начинать крупную игру.
— Ты слишком торопишься, - отвечает второй. Этот голос куда тише, я с трудом разбираю слова. – Я не хочу, чтобы кто-то узнал о… нас с тобой.
Нас с тобой? Я легко могу поверить, что застукала двух любовников, но … что-то здесь не чисто. О ком они говорят? Кто такая «она», которая должна быть «здесь»? И какая девчонка должна была сдохнуть?
— Может быть, - соглашается хриплый голос, хотя я не могу точно понять, было это снисхождение или вынужденная уступка.
— Эрд’Кемарри больше не будут тебе
