Шрифт:
Закладка:
Я честно пытаюсь себя пересилить.
Я даже пытаюсь думать о своей убитой семье, хоть это и кощунство.
Но смех все равно прорывается наружу.
Причем, скажу я вам, вид этого мистера Злая жаба вызывает у меня самый злой, самый торжествующий хохот. Я бы даже сказала – насквозь издевательский.
Первую секунду или две Дэмос таращится на меня с недоумением. Как будто в его бестолковой башке не хватает мозгов даже для того, чтобы взять в толк, почему какая-то Безымянная вместо того, чтобы униженно просить о пощаде, как полоумная хохочет ему в лицо.
Конечно же, я тут же получаю крепкую оплеуху. Называть это ударом я не буду даже если меня прямо сейчас поведут на плаху. Ударить может только мужчина, и только другого мужчину, равного себе по силе. А мужчина, бьющий беззащитную девчонку, способен разве что на бабскую пощечину.
Упасть мне не дает его же рука, все еще с остервенением сжимающая мой затылок. От боли у меня начинаются судороги: пальцы рук мелко дрожат, а перед глазами все плывет и превращается в бесформенное пятно. Ублюдок вообще понимает, что еще одно небольшое усилие – и он сломает мне шею, как цыпленку, и лишится своей игрушки?
Тем временем его напарник открывает дверь. Интересно, насколько это законно – использовать таум, чтобы вломиться в запертую комнату? Я, может быть, и заявилась на Бал без официального приглашения, но уж точно без умысла потрошить чужую частную собственность.
Хоть в чем-то Дэмос ведет себя как мужчина: пропускает даму вперед. То есть, просто швыряет меня через порог. Я безвольно растекаюсь по ковру, радуясь, что плотный ворс хоть немного смягчил удар. Быстро, как только могу, встаю на колени и отползаю к камину, около которого стоит полная поленница дров и внушительных размеров кочерга. Мне бы только заполучить ее в руки, а там уж поганцу придется испытать на крепость мои нервы. Убить его я, к сожалению, вряд ли смогу, а вот добавить красоты и без того «очаровательной» роже – это с радостью. Мысль о возможности поквитаться дает сил и задора быстрее шевелить каменными ногами.
Мне не хватает совсем чуть-чуть. Дэмос с ревом хватает меня за волосы и дергает вверх. Я понимаю, что мои дела совсем плохи, когда чувствую, что болтаю ногами в полуметре от пола, и что волосы с треском вырываются из скальпа.
— Ах ты тварь Безымянная! – Новая оплеуха приходится наотмашь, отчего вся правая часть моего лица мгновенно немеет. – Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда я буду отрезать тебе язык!
Еще одна затрещина – и я слышу хруст собственного носа. Или шеи. Сейчас не понять. По верхней губе течет кровь - ее слабый железный вкус солонит на языке.
Я могу только шептать что-то бессвязное даже для меня самой. Точнее, шипеть, потому что на грани потери сознания даже это - целый солидный подвиг.
Понимаю ли я, что Дэмоса это только раззадорит? Конечно. Знаю ли, что умолять о пощаде – мое единственное спасение? Само собой.
Но именно сегодня, сейчас, я не хочу унижать сама себя. Если он меня прирежет прямо сейчас, или изобьет и будет молча наблюдать, как я корчусь в предсмертных судорогах, я хочу знать, что хотя бы на том свете никто не скажет, что Йоэль эрд’Кемарри униженно просила о пощаде слизняка с гнилой рожей.
— Дэмос, хватит… - пытается осадить моего мучителя кто-то из его товарищей.
— Заткнись, Морк!
— Она уже посинела. Что ты тво…
Но вместо окончания фразы почему-то раздается булькающий гортанный звук. Как будто мой «защитничек» решил прополоскать горло чем-то густым и плохо усваиваемым. Одержимая любопытством, я все-таки нахожу силы, чтобы открыть глаза – возможно, последний раз в жизни – чтобы посмотреть, что же творится вокруг.
В ту секунду, как мой взгляд упирается в гниющее лицо Дэмоса – он тоже булькает. Настолько противно, что я нахожу силы на еще одну эмоцию – чистое и незамутненное отвращение. Но когда вижу, из-за чего он булькает, мне становится страшно.
Так страшно, что я оказываюсь как никогда близка к тому, чтобы обмочиться.
В глотке Дэмоса, прямо в середине кадыка, торчит тонкое лезвие кинжала. И кровь с его узкого кончика капает прямо на белоснежный ворот рубашки моего мучителя, растекаясь в какой-то до чертиков красивый орнамент смерти. В следующую секунду пальцы Дэмоса в моих волосах разжимаются, и я снова падаю. На этот раз, хвала Взошедшим, удар при падении приходится на спину. Я поворачиваю голову – и натыкаюсь на незнакомое мне лицо в луже крови. Через секунду с тихим стуком на пол приземлятся тело Дэмоса. Вот так я оказываюсь в «милой» компании двух трупов с перерезанными глотками. Не то, чтобы мне сильно их жаль. Хотя, дьявол дери, говоря по правде, мне плевать на их кончину, ведь если бы не сдохли эти мучители – они непременно сделали бы так, чтобы сдохла я. Ну или сделали бы меня еще большим страшилищем, чем я уже есть, что в моем теперешнем положении равносильно медленной смерти.
Я слышу шаги. Осторожные, мягкие, достаточно тихие, чтобы запросто потеряться в других звуках, будь в комнате, скажем, оживленный разговор. Пытаюсь встать на колени, лихорадочно соображая, что делать дальше. У меня и под рукой-то ничего нет, чтобы защищаться. То есть вот эти дохлые засранцы, будь они хоть немного внимательнее, могли хотя бы попытаться использовать таум. А у меня даже клыков нет!
Ползать на коленях в каменных сапогах – то еще удовольствие. Но мне не привыкать унижаться. Собственно, меня волнует лишь вопрос моего выживания, все остальное здесь и сейчас не имеет значения. Не настолько я обезумела, чтобы переживать из-за того, будет ли у мня сопливый нос, когда убийца решит меня выпотрошить, или увидит ли он, какого цвета мое нижнее белье.
Я отчаянно ползу в сторону кочерги, смутно представляя, что буду делать, когда заполучу ее в руки. Утешаюсь лишь тем, что если сегодня мой день, чтобы отправиться на тот свет, то, когда меня найдут, я буду хотя бы пристойно выглядеть.
