Словно в ответ прямо мимо моего виска просвистел камень. Метили в голову, но чуть-чуть промахнулись… А если в следующий раз не промахнутся?..

Но главное – не останавливаться…

Я бежала изо всех сил и видела только всадника на чёрном жеребце, который летел ко мне навстречу, как ветер.

– Стой! – задыхаясь, крикнула я, когда Морис уже мог меня услышать. – Назад!..

Но вместо этого он ударил коня пятками, подгоняя его ещё быстрее. Мне пришлось остановиться, чтобы мы не столкнулись, но рыцарь круто повернул коня в сторону, объехал меня и натянул поводья, поставив коня боком, поперёк дороги, между мною и толпой.

Спрыгнув на землю, Морис в одну секунду оказался возле меня.

– Ты цела? – спросил он, взяв меня за плечо. – Что им от тебя нужно?

– От тебя! – я чуть не замолотила его кулаками в грудь, потому что стало понятно, что уезжать он не собирается. – Обвиняют тебя в подлом убийстве ювелира и в соблазнении Анабель Дофо! Но если хочешь на ней жениться – можешь остаться, тогда отделаешься только синяками и парой пинков!

– Злишься – значит, всё в порядке, – заметил он. – А к тебе у них какие претензии? – он говорил так спокойно, что это злило, невероятно злило.

– От меня только требуется отказаться от Фиалковой низины и побыстрее выйти замуж, – чуть не прорычала я. – Как и раньше, ничего нового! Ты глухой? Не слышал, что я говорю? Уезжай немедленно!

– Вот как, – сказал рыцарь и усмехнулся. – Значит, мне надо уехать? Ты поэтому выбежала ко мне навстречу? Чтобы спасти мне жизнь или чтобы спасти меня от женитьбы на твоей подруге?

– Она мне не подруга! И мне безразлично и то, и другое!

– Что-то не верится, – заявил он. – Ты летела, как ласточка, Маргарет.

– Нашёл время смеяться… – я выглянула из-за лошадиного хвоста и обнаружила, что Рубертуны и Дофо вовсю подталкивают горожан в нашу сторону.

Господин Румьер размахивал руками и толкал в спины оробевших парней, а господин Даниэль что-то пылко тараторил, вертясь то в одну сторону, то в другую.

– Сейчас же уезжай, – сказала я бешеным шёпотом.

– Зачем? – поинтересовался он и с таким же спокойствием, как говорил, вытащил из ножен саблю.

Теперь он держал её острием вниз, клинок грозно блеснул на солнце, и я поёжилась, увидев, как лезвие мимоходом срезало несколько травинок – даже стебельки не качнулись… Если такой клинок ударит между плечами и головой…

– Тебе надо уехать, – повторила я с отчаянием. – Иначе здесь будет кровавая бойня. Я ничуть не сомневаюсь в твоей силе и храбрости, но ты уверен, что это того стоит – сражаться с пастухами и лавочниками?

– Сейчас я готов сразиться хоть со всей преисподней, – заверил он меня. – Ты и правда бежала спасать меня, Маргарет?

– Да! – выкрикнула я ему в лицо. – И пытаюсь спасти до сих пор, если не заметил! Забирайся уже в седло, баран ты тупоголовый!

Я даже толкнула его по направлению к коню, но тут же оказалась прижатой к широкой груди – рыцарь обхватил меня за плечи и притянул к себе.

– Ничего не бойся, – пообещал он. – Они тебя не тронут. Никогда больше.

– Но они пришли за тобой… – предприняла я последнюю попытку достучаться до него.

– А меня – тем более, – сказал он с мрачным весельем. – Идём.

Он взял меня за руку и повёл к замку, и чёрный конь пошёл за нами следом, как собачка. Я попробовала поупираться, но Морис только ободряюще кивнул мне и не замедлил шага.

Горожане сбились в кучу, выставив вперёд тех, у кого были с собой заточенные жерди.

– Вы что делаете… – забормотала я, пытаясь остановить Мориса. – Остановитесь…

– Всё хорошо, – сказал он мне.

Вдруг у него какой-то план? Вроде поимки наёмного убийцы… А если плана нет? Обречённо вздохнув, я перестала вырываться. Что ж, попробуем договориться. Возможно, сабля и дар феи подействуют на горожан лучше, чем просто дар феи…

– Всё хорошо, – повторил Морис, а потом взглянул на вооруженную толпу.

Всего лишь взглянул, но они перетрусили. Я видела, как коверкал их страх. И Румьера Рубертуна, который старался храбриться, и Даниэля Дофо, который оттягивал ворот камзола, будто он его душил, и Эдварда, который бестолково тыкал кинжалом перед собой, но рука дрожала…

– Кто посмел бросить в леди Маргарет камень? – спросил Морис очень ровно, очень спокойно, и чуть повернул саблю.

Солнце отразилось от клинка, и солнечный зайчик прыгнул на лицо Румьера Рубертуна. Он зажмурился, отворачиваясь, и стало так тихо, что все услышали, как во дворе замка кричит Малькольм, приказывая открыть ворота.

Мне казалось, что прошла вечность, а прошли всего пара минут.

А теперь мне показалось, что время замерло, и даже солнце застыло, и облака перестали течь по небу.

– Кто – бросил – камень? – повторил Морис раздельно, и ему снова никто не ответил. – Молчите? – он обвёл их взглядом. – Никто не признается? Значит, отвечать будете все. Если бы камень попал, то всех бы вас повесили за покушение на благородную девицу. Но так как промахнулись, думаю, судья назначит штраф. С каждого – максимальный.

Ему никто не возразил, все стояли, уставившись в землю, только Румьер Рубертун осмелился поднять глаза и посмотреть исподлобья.

– Разойдитесь, – велел Морис. – Иначе я посчитаю это вторжением на земли леди Маргарет. Наказание за это – смерть.

– Мы не причинили вреда никому, – подал голос Даниэль Дофо. – А вы, сэр, обесчестили мою дочь! Я отнёсся к вам, как к другу, позволил вам переночевать в моём доме, и вместо благодарности вы надругались над невинной девушкой!

– Это ложь, – спокойно возразил Морис. – И невинная девушка прекрасно это знает. Я не провёл в вашем доме ни одной ночи, и после того, как госпожа Анабель заявилась ко мне в комнату без предупреждения, я оставил её чистой и невинной, в компании её брата. Ведь так? – он перевёл взгляд на Эдмунда Дофо.

Тот краснел и бледнел, но молчал.

Я сразу догадывалась, что Анабель лжёт, а теперь удостоверилась в этом окончательно. И – стыдно признать – обрадовалась так, будто