— Правду. — умен гаденыш, ну или просто удачно подбирает слова.

— Думаешь, правда, ей понравиться?

— Да.

— Я не уверен. Но прочесть думаю, стоит. — чуть трясущимися руками взял конверт юноша и раскрыл его. Молодое и горячее сердце забилось еще быстрее, как только на глаза вновь попал ее почерк. Даже бумага… Даже бумага пахла ее парфюмом.

«Здравствуй, любовь моя, милый мой. — после прочтения первой строк, юношеское сердце не выдержало и дало слабину. Показались слезы на уголках глаз и, пытаясь чуть успокоиться, капитан опустил голову.

От прочитанного твоего письма мое сердце не плачет, оно рыдает… — чуть подождав, продолжил читать капитан. — Я считаю каждый день в нашей разлуке. Так же, как и ты, прокручивая в голове ту ночь. Знала бы я, что она станет для нас последней перед долгой разлукой… Это нечестно, Эдвард! Ты знал…

Прости… Почти полгода минуло с нашей разлуки, но твое письмо хоть чуть утешает. Я бескрайне рада, что мой подарок пришелся тебе по душе, мой милый. Я до сих пор себя корю и осуждаю за то, что не смогла помочь тебе. Будь я чуть настойчивее у меня бы наверняка получилось совладать со своим отцом и выбить тебе хорошее место. Но мне что-то подсказывает, что ты бы не принял сей подарок от него. Я знаю-то через, что ты смог пройти в детстве и видя в тебе, в твоих глазах этот огонек, что заставляет тебя двигаться дальше, я не могла ничего тебе противопоставить, когда ты заявил, что хочешь уплыть в Вест-Индию. Я молю Господа, чтобы наша встреча произошла раньше намеченного срока.

Дела идут своим чередом. Отец про тебя совсем запамятовал, правда до того дня, когда посыльный доставил нам письмо. Отец расплатился за твою весточку, целый день критиковал и обсуждал твою беспечность и глупость. До этого дня он мне говорил, что ты просто убежал от меня. Хорошо, что отец еще не читал само письмо.

Один вопрос возник в моей думе. Mon amour, зачем ты стал пиратом? Ты саморучно отправился к этим головорезам и убийцам. Я отказываюсь верить, что мой любимый человек, мой Эдвард, что так забавно корчился от солнечных зайчиков, что скакали у него на лице рано утром, решился пойти к ним. Прости, но я не верю, что пираты хорошие. Не появилась бы басня, если бы не было никакого наказа. Каждый раз слыша о зверствах этих людей в море мне становиться тошно. Ради меня, ради нашего будущего, прошу тебя, откинь эту стезю и попробуй найти что-нибудь еще.

Какая еще бойня?! Что ты вообще говоришь… — подушечками пальце проскользнул капитан по пятнам оставленными слезами его невесты. — Прошу не ввязывайся больше в такие битвы… Всяк день, что проходит у меня начинается за молитвой о твоем здравии. Тяжело! Очень тяжело жить с грузом того, что человек, которого любишь больше жизни вот так распоряжается со своей судьбой.

Первые дни без тебя я заснуть не могла. Отец думал, что меня одолела бессонница, пригласил хорошего врача и стал поить меня снотворным. Хоть как-то помогло…

Помни, мой любимый Эдвард, пока я жива и мое сердце в здравии, я буду тебя ждать. Ждать здесь, в своем поместье. Прошу тебя лишь об одном — возвращайся живым. Бедный иль богатый, какая разница?! Зачем мне дом, в котором нет тебя…

Я люблю тебя, Эдвард, mon amour.

Твоя Элизабет Грин, девушка готовая на все ради тебя»

Капитан, ни проронив ни слова и очень сильно покрасневшими глазами, закрыл письмо и взял в свои чуть вспотевшие руки амулет. Бережно, будто держа в раках хрусталь, раскрыл крышечку и долго всматривался в портрет Элизабет.

— Что такое? — спросил пернатый, чуть наклонив голову.

— Да ничего… — юноша зажмурился, провел подушечками пальце под глазами, закрыл амулет и бережно надел его на себя. — Ей тоже нужно написать весточку.

«Здравствуй, mon cher.

Буквально минуту назад впервые прочитал твое письмо. Мне… Мне чуть тяжело мыслить, надеюсь ты не будешь строга к моим словам. Всяк раз, как мысль о тебе посещает мои грезы мне становилось проще. Столько времени уж прошло? Четырнадцать месяцев… Много поменялось, но ты не беспокойся сильно. Да звучит эгоцентрично, но… Не беспокойся ладно? Я в добром здравии и много успел застать и совершить.

Начну сначала. Был бой на одном испанском корабле. Я, Джек и Майкл составили план, как нам тогда казалось гениальный, но мы все не учли… Одна меленькая деталь, такая как обычный ветер испортило нам все. Мы проиграли тот бой. «Возмездие», рулевым которого я служил, пошел ко дну. Джек, Майкл и остальная команда погибла. Я чудом выжил. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело читать эти строки, но я благодарен. Мне кажется именно твои молитвы спасли меня тогда. Меня выкинуло в море взрывной волной. Течением меня принесло к берегу, и там, на удивление, я нашел одного доброго человека, с которым меня свяжет судьба, как я думаю на долгие годы. Я помог ему, и он взамен отдал мне свою лодку. Я вновь вернулся в Гавану, но уже с мыслями о новых возможностях, конечно, очень тяжело тогда переживал гибель моих товарищей. Я подумывал даже над тем, чтобы и вправду завязать с этим промыслом, раз мне вновь дали такой шанс.

Но в Гаване, в первой же таверне, где я остался переночевать, встретил двух пиратов, как позже оказалась не простых. Эдварда Тича и Бена Хорниголда, оба бывшие каперы Британской Короны. Вместе мы выгрызли три корабля испанской флотилии. Свой корабль я назвал — «Пандора». Представляешь? Я капитан, капитан фрегата. Вместе с Эдвардом и Беном чуть заигрались в этом море. Мы даже форт умудрились выбить из рук испанцев. Но скажу сразу, это звучит грозно, но на деле ничего сложно и даже опасного. Все хорошо.

После этой заварушки я повстречал Мери Рид. Женщина — капитан. До сих пор в голове не укладывается. И этим же днем, но чуть позже, я, Бен и Тич основали некий союз, что назвали «Черный череп». Да может и странное название, но это первое что пришло мне в голову.

Чуть погодя я отправился на юг и посвятил себя исследованию этих вод и того люда, что проживал на южных богатых островах. Многое я успел там переосмыслить и что-то даже провернуть, но, как и всегда я не попался. В этот период я узнал про карту, что нашел испанский чиновник в Египте при