«Сеть»? А это много объясняет… Например, столь низкий ранг некогда наследной принцессы целого княжества. Но если ей поставили «рыбацкую сеть», то чудо уже то, что она до сих пор владеет магией.

— Вас несправедливо обвинили? — спросил я. — Вы не делали того, в чём вас обвиняют? Только честно.

Странно, но насколько мне была неприятна леди-протектор из-за её кровожадности и очевидного сумасшествия, которое лишь усугублялось со временем, настолько же мне было её… жаль?

Странно, но мне хотелось быть на её стороне. Отчего-то мне хотелось её понять, понять и найти оправдание…

— Нет, — неожиданно рассмеялась Ольга. Хоть и несколько безумно. — Не пытайтесь меня оправдать, ведь я и правда убила их. И сестру, и отца, и… Вот этими своим ру… Ах да, — она снова зашлась в хохоте. — Так что, да, майор! Обвинения были справедливы. Я — виновна. Я — убийца, и хуже того — убийца родичей. И я заслужила смерть. Но смерть, а не растянутые на годы мучения. И если мне что-то помогло выдержать всё это, то лишь ненависть.

— Вы ненавидите всё, что раньше было вашим королевством, леди-протектор, — понял я.

И себя. Она ведь тоже была частью той старой Волыни…

— Да, — тихо произнесла Батори.

— И вы хотите его уничтожить.

— Да. Начисто. До основания.

— Но что потом?

— «Потом» не будет, — леди-протектор снова рассмеялась, но скорее просто нервно, а не безумно. — Что ж, спасибо вам, майор, за то, что хотя бы пытаетесь меня понять, а не просто вешаете клеймо бездушной убийцы.

— Я пытаюсь, ваше высочество, но… — я покачал головой. — Я — охотник за головами, солдат… Даже сыщик. Но не мясник, а вы предлагаете именно бойню. Так что… Я не могу вам помешать, но и участвовать не стану. Мой батальон останется в казармах, ваше высочество, и не будет участвовать в «Очистке». А как только я получу разрешение, то сразу же покину Галицию.

— А знаете, майор… Вы ведь — трус, — неожиданно усмехнулась Ольга. — Сами считаете меня монстром, но не хотите ни марать рук, ни остановить меня. Знаете, что я вам скажу? Не бойтесь врагов — они могут только убить, не бойтесь друзей — они могут только предать. Бойтесь людей равнодушных — именно с их молчаливого согласия и происходят все самые ужасные преступления на свете.

— Быть может, вы и правы, — спокойно пожал я плечами, поднимаясь со стула и коротко кивая. — Ваше высочество… Разрешите откланяться. Доброй ночи.

Я прошёл мимо Батори, но та неожиданно схватила меня за руку.

— Вы верите в судьбу, майор? — тихо спросила леди-протектор.

— Вы снова повторяете этот вопрос, — сказал я, не глядя на неё. — Для вас он так важен?

— Однажды я прочитала, что на самом деле значит, когда говорят — от судьбы не уйти… Это означает, что нельзя уйти от последствий своих действий. И если это так, то действуй я иначе… могла бы я избежать своей судьбы?

— Вы обратились не по адресу, ваше высочество. Этот вопрос нужно задавать философам или богословам, а не офицеру Пакта.

— Мне известно, как меня называют, — неожиданно произнесла Батори. — «Кровавая Леди», Ольга Окаянная… Завтра мне придумают новые прозвища. Я не переживаю, нет. Но… Я и не бездушный механизм. Поэтому…

На мгновение мне показалось, что она попросит меня остаться. Только на одну ночь. Чтобы завтра разойтись навсегда и больше никогда не встретиться…

Но затем Батори отпустила мою руку.

— Доброй ночи, майор Винтер, — сказала Ольга. — И если мы встретимся ещё раз, то прошу… Ответьте на мой вопрос.

…И вот мы встречаемся снова.

В ином месте, в ином времени.

Где я не майор Пакта, а она не леди-протектор. И где она всё ещё… нормальная? Не ставшая убийцей и Кровавой Леди? Ещё не ставшая?

Но главный вопрос — что со всем этим делать?

Мы ехали по московским улицам, сёстры вовсю крутили головами, рассматривая кажущийся с непривычки просто-напросто огромным город. Хотя, как по мне — всё дело было в застройке.

Москва разрасталась вширь уже не первый век, но населения тут было не так уж и много, на самом деле. Просто почти на каждом шагу были парки и скверы, а многоэтажных зданий почти что и нет. Это же не Новгород, где земля всегда была на вес золота, и где весь центр застроен тучерезами в десятки этажей высотой.

Нет, тут ведь до сих пор даже крепостные стены сохранились — Китайгородская и Белая. А что? Шестьсот лет назад это был главный конкурент Твери за власть над центральными землями Руси, да и потом Москва долгие годы считалась важным узлом обороны южных рубежей. Это сейчас она утратила всякое военное значение, и потому вместо учебных корпусов в Китай-городе Академию перенесли непосредственно в Кремль. И было это… Ну лет сто назад, если правильно помню.

Высоченные шпили факультетских башен уже виднелись над верхушками деревьев, но, миновав ворота в Китайгородской стене, мы свернули налево — в сторону массивного здания, занимающегося едва ли не пару кварталов.

Три этажа, сплошные арки снаружи — Гостиный двор, традиционное место размещение для всех поступающих в Академию. Фактически — маленький городок внутри города, где есть всё необходимое и нет нужды выходить на улицу. И, естественно, всё это хорошо охраняется.

У главного входа стояла пара светловолосых здоровяков в просторной форме, стилизованной под восточные доспехи, и вооружённых массивными гуань дао. Скорее всего — таримцы. Наёмники московских князей с многовековой историей — вроде шведов и швейцарцев при дворе Константинополя, и ашанти и маори в Британии…

Нас с вещами выгрузили аккурат перед главным входом, и мы попрощались с княжеским посланником.

— День добрый, — нас немедленно встретил молодой придверник в строгом чёрном костюме. — Что угодно молодым господам?

— Мы от князя Печорского, — я передал одно из рекомендательных писем, которыми его высочество нас снабдил на все случаи жизни. — Вас должны были предупредить.

— Разумеется, ваше благородие, — чуть склонил голову придверник. — Прошу, следуйте за мной. Вашими вещами сейчас займутся.

Разместили нас быстро, на втором этаже. Сектор Гостиного двора явно был не самый элитный, но всё равно весь приличный — нам вот достались просторные двухкомнатные апартаменты с туалетной комнатой.

Хильда ввалилась первой, осмотрела первую комнату с двумя односпальными кроватями, осмотрела вторую с огромной двуспальной и немедленно заявила:

— Моё.

— Ну уж дудки, — не согласилась Вилли. — Моё!

— Посторонись, подчинённые элементы, — сказал я, оттирая сестёр в стороны и плюхаясь на кровать прямо