с русской художницей, которая рисовала местные парки, сады и прибрежные валуны. Русые волосы до пояса, простенькое бледное лицо без косметики, кофточка и длинная юбка «из бабушкиного сундука»... Она была младше его, он ничего не понимал в «современном искусстве», но встретившись в смотровой башне, они почему-то не захотели расставаться. Весь день гуляли по городу, заглядывали в галереи, обедали в рыбном ресторане на берегу, а потом до позднего вечера сидели на крыше одного из жилых зданий, болтали и пили приторную «Фанту» из одной бутылки.

Наконец Илья решился напроситься к ней в гости — звать ее в свой отель почему-то казалось пошлостью, — и почувствовал, что зарделся не по своим тридцати с лишним годам.

— А знаешь что, поедем, — ответила девушка, прищурив огромные серые глаза.

Правда, в номере она долго не решалась раздеться, хотя Илья чувствовал, что сексуальный опыт у нее есть, пусть и небогатый. Наконец он просто положил руку на ее тонкое плечо — это казалось лучше, чем расспросы, уговоры и утешения, а кроме того, девушка словно о чем-то догадывалась и вовсе не хотела спасаться. У нее оказалось красивое тело, и главное, сквозила в ней какая-то червоточинка, которую Илья волей-неволей искал в любой интересной ему женщине.

Наконец она запросила пощады, но он в эту ночь так и не уехал, и назавтра они до обеда не вылезали из постели. Прижимаясь к его плечу, девушка вдруг спросила:

— А это ничего, что у меня кто-то уже был до тебя?

— Так и у меня кто-то был, мой сын тому подтверждение. Почему это вообще должно нас интересовать?

— Да так, ничего, — неловко улыбнулась она. — Просто я знаю, что кому-то и это не нравится.

— Ну слушай, ты красивая и милая девушка, странно было бы, если бы на тебя никто не обратил внимание. Но прошлое меня не волнует, и давай лучше попробуем еще что-нибудь новое и интересное. Можно даже список желаний написать, как в фильме «Достучаться до небес». Как тебе такое?

— Ладно, только не напиваться вусмерть и не БДСМ! — весело сказала девушка. — Понимаю, странно говорить об ограничениях парню, с которым переспала на первом свидании, но надо же хоть немного сохранить лицо.

— Напиваться не будем, а вот есть уже зверски хочется. И с твоим лицом все более чем отлично, — заметил Илья.

Приняв все к сведению, он купил ей воздушное голубое платье, кожаную куртку с цепями, черные сапоги-ботфорты, и повез на рок-концерт под открытым небом. Она со счастливой растерянностью ребенка смотрела вокруг ярко подведенными глазами и все время цеплялась за его руку, а Илья думал, что все-таки еще способен удивляться.

Он исполнил свою заветную мечту с пятнадцати лет — прокатить девушку на байке, а ее тайным желанием оказалась фарфоровая кукла с длинными волосами и в пышном викторианском платье. Илья нашел именно такую, как она описала, и к наряду прилагались еще зонтик от солнца, сумочка, лайковые перчатки и даже записная книжечка в перламутровом переплете. При виде этой красавицы девушка ахнула и бросилась ему на шею, слегка запачкав помадой, — с Ильей она понемногу пристрастилась к макияжу и прочим женским слабостям.

Они очень много разговаривали, но она не допытывалась о его делах, а про себя только сказала, что по своей вине попала в очень «гадкую» историю. Илье нравилась эта прямота, и ничего другого он не желал выведывать, держа свою потайную сущность в узде.

Когда он уезжал, художница подарила ему свои рисунки и фотографии картин и, немного поколебавшись, спросила:

— Можно иногда тебе писать, Илья?

— Конечно, — тепло сказал он. — Ты хочешь, чтобы мы еще увиделись? Я бы, честно признаться, хотел.

— Я тоже очень хочу, хотя не всегда знаю, куда меня занесет на следующий год. Только зачем я тебе? Ты красивый, сильный, гордый, тебя явно должны привлекать другие женщины, не такие, как я. Так почему?

«Потому что с тобой хорошо и спокойно» — так легче всего ответить, подумал Илья, но это лишь отчасти было правдой. С Леной — всегда на нервах, на острие, с больным наслаждением предчувствия, что она сейчас прогрызет ему живот, как спартанская лисица. Но именно в этой девушке он ощущал что-то родственное, робкое, незрелое, скрытое под воспитанием и идеалами из романтических книг, но ясное для его глаза. Илья пока не строил планов, не представлял ее в роли жены и хозяйки их с Яном дома, но подспудно ему казалось, что она достойна большего, чем мимолетный роман. Он почти решил позвать ее куда-нибудь на зимние каникулы и взять с собой Яна, которого прежде не знакомил со своими подругами.

Появление Лены снова все перевернуло, но отказать ей Илья не мог, не только потому, что она была матерью его сына. Он любил ведовство, с того момента, как побывал в поросшей сорной травой избе Кайсы, ощутил запахи меда, молока и крови, услышал голоса лесных духов, до сих пор говорящих на языке вымерших голубоглазых племен. Немногие личные вещи спрятал и сохранил тот самый старик, который, как подозревал Илья, и сам был не из простых. Он же передал их потомку — глиняную тарелку, закопченный котелок, зимние кожаные пьексы, рисунок неизвестного мастера, где Кайса была еще молодой и красивой. И тогда Илья почувствовал их вибрирующее тепло, будто ведьма самолично вручила ему свой дар и он по-настоящему обрел себя.

Мысль, что мелкие мошенники взялись паразитировать на той сфере, которая была для него сокровенной, присвоили потусторонний ореол, превратили в грязную игру целый мир, полный загадок и хитросплетений, но по-своему честный, глубоко ему претила, и он считал себя обязанным проучить их.

Однако это не избавляло от сомнений, страха поражения и тревоги за свою человеческую ипостась, и впервые Илья думал, что дар оказался тяжелым. Настроение и так было прескверным, а тут еще позвонила Анна Георгиевна.

— Илюша, прости, что из-за Ленки у тебя опять проблемы, — произнесла она.

— Ну пока ничего не случилось, — сдержанно ответил Илья. — Вы в курсе, что с ней произошло на самом деле?

— Да, я об этом и хотела с тобой поговорить. Ох, только этого не хватало на старости лет! Я ведь несколько лет назад микроинфаркт перенесла, а что еще впереди, даже не знаю. Ну вот как я ее воспитала, что она прилипла к этим мерзавкам? Ведь к ним в ту ночь