устроила весёлые пляски перед глазами. «Так, этого мы пока делать не будем», — решил сразу. Заметил, что Елизавета всё ещё скована льдом. Значит, я отключился совсем ненадолго.

Наконец, предпринял героическую попытку встать.

— Павел, тихо, не торопитесь, — прозвучал голос Жоры, в кои-то веки в нём проскользнули нотки беспокойства. — Я… Вы… Не знаю, как, но вы спасли дедушку.

— Ага, — закашлялся. Во рту всё ещё стоял мерзкий привкус яда. — Магия какая-то. Сам в шоке.

Упёрся руками в пол и попытался толкнуть себя вверх. Тело отзывалось с такой неохотой, словно я только что разгрузил вагон кирпичей.

— Внук! — просипел старик. Произнёс он это с удивлением и чем-то похожим на гордость.

— Потом, — оборвал я его, пытаясь сосредоточиться. — У меня тут дел выше крыши. И все горят.

— Ярослав! — магический лёд, наконец, растаял, и Елизавета бросилась к деду, словно наседка. — Ты жив! А твой внук… Этот… Он хотел тебя убить!

— Дура! — я ухмыльнулся, чувствуя, как от слабости подкашиваются ноги. — Его пытались прикончить ядом, причём уже давно. А сейчас был финальный аккорд. Типа контрольный в голову, только изящнее.

— Елизавета, Павел Александрович прав, — сурово посмотрел на неё Георгий. В его обычно бесстрастном тоне появился металл. — Он своей магией спас Ярослава Афанасьевича.

— Как? — девушка открыла рот, хлопая глазами.

— Слушай, тебе, похоже, работу нужно менять, — я не удержался от улыбки. — Ты не тем местом думаешь. Кстати, две служанки, которые валяются внизу… Они, скорее всего, причастны к покушению.

— Убью! — Елизавета развернулась к двери, сжимая кулаки.

— Стоять, — остановил её властным тоном. — Видел твой способ допроса — мужику все яйца отбила. Это не метод.

— Вообще-то, — она резко обернулась, сверкая глазами, — вы ему лицо сожгли и оторвали голову. Я такого даже в кошмарах не видела.

Георгий вскинул брови, глядя на меня с немым вопросом.

— Не слушай её, — небрежно махнул я рукой, пряча улыбку. — Стресс, все дела. Перенервничала девочка, вот и выдумывает всякое.

— Но я… — Елизавета открыла рот для новых обвинений.

Но тут её подозвал дед, и она умчалась к нему, бросив на меня недоверчивый взгляд.

Я вышел из кабинета, прикидывая дальнейший план действий. С чего начать? Допросить дур-служанок или броситься на поиски Лампы? В груди что-то сжалось при мысли о рыжем пацане. «Только бы этот гений был жив», — мелькнуло в голове.

Спустился по лестнице, перешагивая через девушек, лежащих без сознания.

— Этих связать! — рявкнул я людям Лизоньки, кивая на застывших служанок. — Кляп в рот, и чтобы они ни говорить, ни двигаться не могли! И ещё… — сделал паузу, убедившись, что все слушают. — Главную вашу не впускать. Заприте девушек в моей комнате. Подведёте… — многозначительно усмехнулся. — Вы же видели, что я сделал с тем мужиком?

Двое из них уже имели сомнительное удовольствие познакомиться со мной поближе. А теперь только закивали, как китайские болванчики, не произнеся ни звука. В их глазах читался неприкрытый страх.

Я вышел на улицу. Витас с мужиками что-то делал на территории, все суетились. Направился к нему.

— Господин! — выпалил он запыхавшимся голосом, заметив меня. — Я слышал, ваш дедушка… Примите мои соболезнования. Это такой удар для рода.

— Живой он. Так, репетиция всего лишь была… — улыбнулся в ответ.

Вот это скорость распространения слухов. Прямо как в деревне. Не успел чихнуть, а уже все знают, что помираешь.

— А? — глаза мужика выпучились, словно у рыбы на берегу. — Простите. Я это… Не так понял.

— Потом, — отмахнулся я. — Лампа? Видели его?

— Павел Александрович, — Лейпниш опустил голову, и моё сердце пропустило удар. — Он в моём домике. Голова пробита, рёбра сломаны. Без сознания.

— Фух! — выдохнул я с облегчением. — Живой, засранец!

С плеч словно целая гора свалилась. Поспешил к домику, где лежал алхимик. Дел ещё оставалось много, но хоть одной заботой меньше.

Заглянул внутрь и замер. На кровати лежал пацан, его рыжие волосы потемнели от крови до бордового цвета. Лицо всё в кровоподтёках, грудь почти не двигается. Я положил руку. Сердце билось — слабо, но уверенно. А вот с источником беда. Похоже, он пытался что-то сделать в момент нападения.

— Мы дали ему его же лечилку, — произнёс за спиной Витас. — Вылили на рану и в глотку.

— Понял, — кивнул я и тихо произнёс: — Ольгу украли эти твари.

— Что? — Витас подскочил, словно ужаленный. — Девушку забрали?

— Нет, блин, одолжили, — хмыкнул я с горечью. — Сейчас её немного полюбят, она им зелья поварит, и потом вернут. Как новенькую.

— Ублюдки… Суки! — Витас пыхтел от злости, словно паровоз. — Да как они посмели⁈ Ударили со всех сторон… Ваш дедушка, род, теперь вот алхимики.

Я смотрел на бледное лицо Лампы. Его состояние явно оставляло желать лучшего.

— Лекарей из города уже вызвали, — Лейпниш тяжело опустился за стол и достал свою мутную настойку.

Он плеснул себе в стакан, а когда поймал мой взгляд, молча наполнил и второй. Мы, не чокаясь, опустошили посудины. Горькая жидкость обожгла горло, немного прочищая мысли и убирая вкус яда с языка.

— Что думаете? — спросил Витас, глядя на меня с надеждой.

— В процессе, — потёр я виски. — Сначала пообщаюсь с двумя особами и сложу общую картину. Тогда и приму решение, — посмотрел на него. — Собери людей на всякий. Магов, тех, кто не ранен. Возможно, скоро они мне потребуются.

— Есть! — Витас резко вскочил и вышел.

Я смотрел на Лампу и чувствовал, как внутри закипает холодная ярость. Людей и так не хватало, теперь ещё меньше стало. С утра привезут новых, но их к клятве нужно привести. Посмотреть, чего стоят, и только потом можно будет использовать.

Ольга и Зубаровы… Да и моя сценка с продолжением, которую я затеял с Требуховыми. И почему в сутках всего двадцать четыре часа?

Вернулся в особняк, чувствуя, как внутри всё кипит от нетерпения. У моей комнаты уже дежурили мужики. С ними Георгий — прямой, как палка, с привычно бесстрастным лицом.

— Простите, Павел Александрович, — поклонился слуга. — Вы позволите присутствовать при вашем общении? Всё-таки девушки относятся