Моё чутьё хорошо мне послужило. Я жил в Нью-Йорке вместе с семьёй и обеспечивал зрителей смехом в шоу, которым мог гордиться. Однако это нелёгкая задача, одновременно сниматься и продюсировать еженедельное телешоу, была сопряжена с огромной нагрузкой, не важно насколько благоприятны обстоятельства. А они были почти идеальными, но с одной оговоркой: как я и боялся, мои отношения с Гэри были немного напряжёнными. Вопреки взаимному уважению и длительному совместному прошлому, каждый из нас был слишком взыскательным и самоуверенным, чтобы оставаться вторым номером. Гэри был продюсером намного дольше меня и был более непреклонным, чтобы вообще давать пояснения к своим действиям. Пусть два первых сезона были успешными, но стресс от наших творческих разногласий, включая все остальные трудности, связанные с выпуском еженедельного шоу, негативно сказывались на симптомах болезни, усугубляя их.

Таким образом к концу второго сезона «Суматошного города» я встретился с докторами Роппером и Куком, чтобы обсудить возможности хирургического вмешательства. Но, как сказал доктор Кук, еженедельное шоу не является достаточной причиной для столь ответственной процедуры. Недавно я спросил, что же всё-таки убедило его взяться за меня.

— Кое-что ещё, сказанное тобой, — ответил он. — Ты говорил о Сэме. О том, как тяжело делать такие простые вещи, как, например, почитать ему книгу. Что ты не можешь держать её неподвижно и перелистывать страницы, — это делает за тебя Сэм. Ещё говорил, что тебе тяжело приходится при посещении родительских собраний, потому при этом невозможно точно рассчитать время приёма лекарств.

В заключении доктор Кук сказал:

— На ТВ появляется много людей, но только один из них может быть отцом твоего сына. Когда ты всё это рассказал мне, я принял решение. Я был готов провести тебе эту операцию.

Я уведомил своих партнёров о готовящейся процедуре; они выразили благодарность, за то, что я с самого начала был откровенен с ними о БП. Хотя мы с Гэри не придерживались единого творческого мнения, он горячо меня поддержал. Он и Джеффри понимали, с какими физическими трудностями мне приходится иметь дело, и надеялись на положительный результат. Затем я собрал всю актерскую команду и дважды ошарашил их: сначала рассказав им о болезни, а потом о предстоящей операции на мозге в конце сезона.

Аквинна и Скайлер были слишком малы, чтобы понять, на что я иду. За ночь до вылета из Бостона я держал их на руках и был рад, что им не придётся перелистывать страницы их любимой книги вместо меня.

Последней книгой, которую пришлось держать Сэму, была «Всё о мозге», которую прислал доктор Кук за неделю до операции. Благодаря простым, но доступным иллюстрациям я смог объяснить восьмилетнему сыну, что доктора собирались со мной сделать. По сути, это хирургическая версия нашей старой игры «сожми большой палец», но теперь, если всё пройдёт по плану, мы сможет считать гораздо дольше, чем до пяти.

ОПЕРАЦИЯ НА МОЗГЕ И УЧЁНЫЕ-РАКЕТЧИКИ

И вот через неполных три месяца с первой встречи с доктором Куком мы сидели в нашем номере бостонского отеля, и я завидовал тому, что ему можно было пить колу, а мне перед операцией — нет. Потому что я уже добрался до двенадцатичасового предоперационного сухого периода, во время которого запрещено было пить. Также я не должен был принимать «Синемет», чтобы во время процедуры симптомы были на пике проявления. Испытывая жажду, с обострёнными симптомами и будучи немного раздражительным, я хотел, чтобы мы поскорее занялись делом.

— Можете объяснить ещё раз, что вы собираетесь делать и как это поможет? Потому что Трейси и мама переживают из-за вмешательства в мозг. Каким образом мне поможет его травмирование?

Доктор Кук кивнул и наклонился над кофейным столиком.

— Цель операции — блокировать клетки мозга, отвечающие за тремор. Они находятся глубоко в мозгу, в области размером с грецкий орех, которая называется таламус. Она управляет движениями тела. Внутри неё есть определённая группа клеток, отвечающих за тремор — VIM-ядра.

Вас привезут в операционную комнату. На голове закрепят металлическую рамку — нимб, — которую прикрутят маленькими винтами прямо к черепу. А сама рамка будет прикручена болтами к операционному столу, так что вы не сможете шевелить головой. Рамка нужна для того, чтобы облегчить работу.

Операция будет проходить под местной анестезией с применением жидкого валиума: вы мало что запомните, хотя и будете находиться в сознании. Состояние бодрствования сохранится на протяжении всей операции: мы будем задавать вопросы, а вы, отвечая на них, поможете попасть в нужную часть мозга.

Но ещё до того, как рамка будет прикручена к столу мы отвезём вас на МРТ.

— Позвольте спросить, — перебила его Трейси. — Вы собираетесь делать МРТ с рамкой на голове? Я думала внутрь аппарата нельзя помещать металлические предметы.

— Так и есть, но рамка сделана из алюминия, — ответил доктор Кук. Алюминий является цветным металлом и не реагирует на магнитные волны.

Ух ты, Трей. Я впечатлён. Хорошо подметила.

— МРТ нужна, чтобы найти VlM-ядра. Также нам будут видны области, контакта с которыми нужно избежать, поскольку таламус отвечает за всю информацию о движениях, которая распространяется вниз по спинному мозгу. При повреждениях существует риск паралича. Потом опять поездка в операционную, крепление рамки к столу и придание вам нужного положения, будто вы сидите в «Лэй-Зи-Бое»[67]. Далее мы просверлим отверстие в черепе, и с помощью микроэлектрода — длинной трубки с тонким нитеобразным наконечником — изучим отрывшуюся область мозга. Электрод позволит нам получать сигналы от клеток мозга и видеть их на экране компьютера. Сигналы эти ничтожно коротки и слабы. К тому же на них влияют любые малейшие наводки от электрооборудования, поэтому мы отключим всё, что только возможно, в том числе освещение.

— Извините, — вмешался я. — Не припомню, чтобы вы раньше об этом говорили. Вы собираетесь делать операцию на мозге без света? — в голове всплыла картина, как средневековые цирюльники делают трепанацию черепа при свечах.

Доктор Кук улыбнулся обезоруживающей улыбкой.

— В этой операционной уличная стена полностью стеклянная — очень удобно.

Высокие технологии встретились с доисторическими, подумал я. А ещё с тех пор я стараюсь выключать мобильник в больницах.

Доктор продолжил.

— Мы опустим электрод вниз через таламус и будем ловить нужные сигналы. Например, мы будем касаться вашего пальца и смотреть, как на это отреагируют клетки. А точнее касаться большого и указательного пальцев, потому что нужная нам область отвечает непосредственно за них.

Следующий шаг — пропустить через электрод напряжение