Шрифт:
Закладка:
«Попытки вернуться, мечты о будущем, которое будет когда-то — все это заслонило самое важное. Мне этого ничего не нужно сейчас.»
Я завороженно смотрела на Стеллу.
«А чего же я хочу по-настоящему? Что для меня сейчас важно, когда ночь стерла границы? И немой вопрос требует немого ответа.»
И я вспомнила, как проснулась на плече любимого мне человека солнечным утром. Свет заливал наши лица. И вот через доли секунд должен раздаться гонг, оповещающий начало сражения. Но я не желаю ничего этого!
Я хочу остаться только в этом моменте.
Снежинки застывают, окончательно ломая все законы физики.
И я ложу голову ему на плечо. Теплое, настоящее плечо. Солнце слепит глаза. Я ничего не вижу, закрывая веки. Все краснеет. Солнце прожигает их. Ничего не защищает меня от этого света. Это любовь к себе и к миру, и к нему. Так жжет сердце, слепит даже изнутри.
«Проверить бы снежинки», — но я не могу заставить себя открыть глаза.
— Янь, не пытайся ничего сказать. Поспи.
Слышу я голос Ханьшу очень издалека. И сколько не пытаюсь опять прийти в себя, ничего не получается. Это зарево моих красных век и пустота в голове. Надёжное плечо под моей щекой.
Глава 44
Ещё долго я была в этом состоянии забытья. То проваливалась, то опять всплывала. Слабость не давала даже глаз открыть. Иногда я думала, что надо бороться, а секунду спустя, наборовшись, думала, когда же я уже умру и перейду в какой-нибудь другое состояние.
«Да в любое, только не так. Как амеба в недостаточно хлорированной воде бассейна. И тяжеловато вроде, но ещё жива.»
А ещё я чувствовала горечь. Нет, не горечь от потери малыша, а от того, что мне вливали в рот нечто горькое. Я знала, если будет угроза, он все таки сможет выжить. Благодаря артефакту от Фей Лина. Я крепко привязала его к своей шее. Ничего кроме оторванной головы не сможет помешать ему. Да и в случае, если я ее лишусь, он должен был активироваться. Пока ничего не происходило.
«Что это могло значить? Я ещё жива?»
Подумав совсем немного, я уставала и погружалась в бред, где светило то самое яркое солнце и минута рассвета затягивалась на года.
Сколько я не звала Ханьшу мысленно, больше он мне не отвечал. Это пугало ещё больше. Я так привыкла к нему. Как оказалось, безумно привыкла. И не было ни утешения, ни критики от него больше. Ничего. Жуткое чувство на фоне молчания. Я думала, это будет отлично, но было так одиноко.
Теперь не перед кем было скрывать чувства, затуманивая мысли, напевая ла ла ла. Я была совершенно одна.
«Что случилось? Что случилось с моим другом?»
Наверное, только это по-прежнему испытываемое мною любопытство поддерживало меня на плаву. Однажды я совсем не знаю, сколько прошло времени. Я почувствовала свои пальцы, попробовала пошевелить ими. Они с трудом, но слушались.
— Она пошевелилась!
Ушам не поверила, услышав женский лепет.
— Наверное, тысячелетний женьшень подействовал. Позовите лекаря! Скорее, скорее.
Я попыталась разлепить глаза, но они как будто были зашиты. Веки не справлялись с собственным весом. Ужас охватил все мое тело.
«Я стала инвалидом? Меня парализовало?»
Тогда я сильнее пошевелила пальцами. Стараясь изо всех сил. Мои терзания прервал мужской баритон:
— Я все сейчас проверю.
— Вот видите, видите — ее пальцы дрогнули.
«Дрогнули? Да я тут как будто вагон разгрузила!»
Почувствовала, как шершавые теплые руки коснулись запястья.
«Значит, оно чувствительно!»
— Да, действительно, состояние лучше. Женьшень был хорошим решением против ее холодной болезни.
"Ох, эти местные лекари! Что ещё за холодная болезнь⁈ Да и могла бы сейчас спросить, ничего толкового бы не услышала.
Им все бы сказать по заковыристее. Во всех мирах у лекарей и врачей есть общий и неразгадываемый обычному человеку формат общения. В моем прошлом мире это почерк, тут эти обозначения болезней. Деление на холодные и горячие, по одной им известной гипотезе."
Они все будили и будили меня каждый день, вливая пряно горький напиток мне в рот, пока в одно прекрасное утро я не открыла глаза.
Взгляд мой упал на совсем юную девушку, что-то вышивающую рядом с моей постелью. Попытка что-то сказать успехом не закончилась, но девушка, заметив, что я открыла глаза, тут же вскочила, уронив вышивку, выбежала из комнаты.
Я огляделась, не поднимая головы. Это было странное место. Комната с округлым потолком, будто сплетенная корней дерева. В пространстве была, не то окрашенная глина, или что то подобное не ясно. Окна круглые, а за ними раскинулся сад. Или лес?
«Я в гостях у эльфов? Но их тут точно нет — спрашивала. Может какие лесные феи? Девушка была очень хрупкая, но в принципе среднего роста.»
Пока я обдумывала это, в комнату вошел старик, и я с замиранием сердца узнала своего учителя, старого лиса.
— Янь, ты наконец-то открыла глаза, — видимо увидев мольбу в них, он добавил:
— Нет, нет, не пытайся заговорить, на все надо время. Спешить нельзя. Он принес тебя полуживую.
«Кто он?» — только и смогла спросить я про себя, но мой старик, конечно, не услышал этот немой вопрос. Он сел рядом, беря запястья в свои теплые шершавые руки.
— Все в порядке, ты скоро поправишься, наберись терпения.
Конечно, в голове крутилась тысяча другая вопросов:
«А сколько я спала? А как Лео Сюань? Это он меня принес? Где я?»
Но мой старик только гладил меня по волосам и молчал. В глазах его светились озорные огоньки, а на лице блуждала счастливая улыбка. То ли он был рад, что я проснулась, то ли он знал, что я хочу спросить, и просто опять испытывал мое терпение и наслаждался.
Я устало закрыла глаза. Силы мои закончились. Спустя несколько недель я, конечно же, узнала почти всё.
Я находилась в далёком заколдованном лесу. Вход сюда не могли найти ни те, кто обладал силой, ни обычные люди. Это было лисье логово. Вот оказалось, куда ушли все лисы, избежав истребления. Они, хоть и проиграли войну, нашли себе место безопасное, как я понимала, для счастливой жизни без этих небесных, которые того и гляди хотели ими повелевать.
Тут был и местный дворец, построенный в корнях самого огромного дерева, и просто дома в стиле ЭКО поблизости под
