Перед медовым месяцем в Европе Феликс и Фрида остановились в отеле Plaza. Тереза Шифф навестила там дочь и зятя за день до их отъезда. Джейкоб не присоединился к ней, как подозревала Фрида, "потому что не мог заставить себя... попросить меня под новым именем". Вечером того же дня, ужиная с родителями в их доме, Джейкоб вспыхнул, когда дочь спросила его мнение по какому-то пустяковому вопросу. "Почему ты спрашиваешь меня? Теперь у тебя есть муж, к которому ты можешь обратиться!"

Когда на следующий день Фрида и Феликс отплыли в Италию, Шифф отправил с ними горничную своей жены, Гермину Штайнметц. Под ее бдительным взглядом молодожены провели нелегкое путешествие. Феликс чувствовал себя так, словно его вернули в детство, и он снова оказался под присмотром гувернантки.

Во время медового месяца невинная Фрида узнала о фактах жизни. В Гамбурге она почувствовала первые признаки беременности их дочери Каролы. Она поделилась своими подозрениями с Омой Лёб, которая тоже была в Гамбурге: "Тебе не кажется, что у меня будет ребенок?".

"Такие вещи уже случались во время медового месяца", - со знанием дела ответила ее бабушка.

-

Однажды весной 1895 года, вскоре после возвращения домой со свадьбы Феликса и Фриды, Пауль Варбург спускался по ступенькам своего офиса в Гамбурге. Он едва не столкнулся со своей матерью, которая поднималась к мужу. "Я помолвлен с Ниной Лёб!" - воскликнул он.

"И ты сообщишь мне эту новость на лестнице?" отрывисто ответила Шарлотта.

Пол и Нина впервые встретились в 1892 году, когда он проезжал через Нью-Йорк во время своего путешествия по миру. Когда три года спустя они встретились снова в качестве шафера и подружки невесты на свадьбе Феликса и Фриды, притяжение между ними было неоспоримым.

Нина, которую родственники называли "Пусс" или "Пусси", была младшей из детей Соломона и Бетти. Будучи на пять лет старше Фриды, она формально приходилась ей тетей, хотя их отношения скорее напоминали отношения особо близких кузин. Стройная и симпатичная, Нина ходила с выраженной хромотой - следствие перелома бедра, полученного в детстве при падении с телеги, запряженной козами. "Поскольку тогда не было рентгеновских снимков, травму лечили неправильно, и кость так и не срослась", - вспоминал ее сын Джеймс. "Из-за этого она была прикована к постели на вытяжении в течение года и стала инвалидом на большую часть детства". Несчастный случай разрушил девичью мечту Нины стать балериной, хотя ее инвалидность никогда не омрачала ее жизнерадостный характер. Она также не страдала от нервных расстройств и меланхолии, которыми страдали другие ее братья и сестры, включая Гуту, чья взрослая жизнь была отмечена срывами и пребыванием в санаториях.

Когда Павел и Ольга возвращались в Германию после свадьбы Феликса и Фриды, Нина сопровождала их. Влюбленный Павел сделал ей предложение во время путешествия. Но прежде чем она смогла ответить, ей пришлось посоветоваться с родителями, которые отдыхали в Карловых Варах. В Гамбурге Павел с тревогой ждал ее телеграммы, и когда она наконец пришла, он едва сдерживал свое волнение. Резкая реакция матери на его сообщение стала внутренней шуткой в семьях Лоэбов, Шиффов и Варбургов, члены которых любили произносить эту фразу: "А ты сообщи мне новость на лестнице!" - когда получали неожиданные известия.

Во время их визита в Нью-Йорк Ольга влюбилась в брата Нины, Джеймса, которого Фрида Шифф назвала "самой яркой, блестящей личностью" из всех тетушек и дядюшек Лоэбов. "Он очаровывал всех, был отличным ученым, прекрасным музыкантом и эстетом в лучшем смысле этого слова". Джеймс не был банкиром, хотя он заставил себя им стать, чтобы угодить отцу, и провел пятнадцать несчастных лет, сожалея об этом.

В своей биографии клана Варбургов Рон Чернов написал, что "Лёбы и Варбурги категорически возражали против брака между Джимом и Ольгой". Он предположил, что одной из причин того, что их отношения так и не дошли до брака, могла быть Нина, которая возвела своего брата на пьедестал и обожала его до степени, близкой к инцестуозной. В последующие годы жизнь Джеймса и Ольги приняла мрачный оборот. Во время работы в Kuhn Loeb у Джеймса неоднократно случались срывы, и в 1901 году, когда его хрупкая психика больше не выдерживала, он ушел из фирмы. Вскоре после этого он переехал в Германию, где лечился от депрессии и эпилепсии. Он тихо жил в поместье под Мюнхеном, окруженный томами греческой классики и древностей в кожаных переплетах, и никогда больше не ступал в Нью-Йорк. Свое состояние он направил на филантропию, финансируя то, что стало нью-йоркской Джульярдской школой, Гарвардской классической библиотекой Лёба (попытка Джеймса сделать великие литературные произведения греков и римлян доступными для широких масс) и всемирно известным институтом психиатрических исследований в Мюнхене. (Во время правления Адольфа Гитлера этот институт был превращен в исследовательский центр евгеники).

Судьба Ольги оказалась еще более трагичной. Несмотря на то что она пылала любовью к Джеймсу, она согласилась выйти замуж за друга своих братьев Пола Кон-Спейера, торжественного, недемонстративного и делового человека, который не мог быть более непохожим на того, в кого она влюбилась. В 1904 году, вскоре после рождения четвертого ребенка, она выпрыгнула из окна третьего этажа швейцарского отеля и разбилась насмерть.

-

1 октября 1895 года Пол и Нина поженились в Сансет-Хилле, загородном доме Соломона и Бетти Лоэб, украшенном цветами и расположенном в поместье семей Шифф и Лоэб на побережье Нью-Джерси. Соединившись в браке, они добавили новую сложную ветвь к и без того запутанному семейному древу. Тетя Фриды теперь стала ее невесткой. Пол тем временем стал шурином тестя своего брата.

На этот раз семью представлял Эби, миниатюрный и смуглый старший брат Варбургов. Иконоборец и скиталец, он решил продолжить академическую жизнь, хотя его еврейские корни делали маловероятным получение им профессорской должности в Германии, где антисемитизм был особенно ярко выражен в академических кругах. Обладая острым умом, всегда улавливающим скрытый смысл в окружающем мире, Эби мог быть восхитительно увлекательным и колко смешным. Но его настроение также непредсказуемо колебалось между легкомыслием и яростью. Ужасный энфантер семьи, он обладал возвышенным чувством собственного достоинства, особенно когда дело касалось новых приобретений для его любимой библиотеки, на которые он не столько просил денег у братьев, сколько требовал их.

Свой светский визит в США Эби совместил с исследовательской поездкой для изучения искусства и культуры коренных американцев. Увлеченный американским Западом с детства, он путешествовал по Восточному побережью, посещая музеи и консультируясь с ведущими антропологами и археологами.