Артем посмотрел на ползущего по Садовому черно-желтого удава автомобилей, подмигивающего красными глазками стоп-сигналов. В последнее время московские автомобильные потоки приобрели такие причудливые оттенки старого имперского флага: наводнившие город желтые такси существенно раскрасили традиционно-любимый москвичами престижный черно-белый цвет авто для богатых.

«Ты ж юрист! – сказал себе Артем, мысленно перекрикивая гулкое дыхание Садового. – Ты же знаешь, что получить из банковской ячейки вожделенный предмет Глыба может в трех случаях:

– либо ты сам его возьмешь и передашь (считай, ты покойник сразу)

– либо он получит сам по твоей доверенности (считай, ты потенциальный покойник, как только он получит доверенность)

– либо ты составишь договор о доступе Глыбы или его поверенного к ячейке при определенных обстоятельствах. Например, при предоставлении выписки из реестра недвижимости о праве собственности Артема на квартиру в центре Лондона или Макао, заверенной в присутствии нотариуса и лично живого Артема.

Последний вариант показался Артему забавным и достойным быть предложенным фон Арнсбергу для переговоров с Глыбой.

«Не, ну а что? – смеялся внутренним гадким адвокатским смешком Артем. – Я получаю квартиру в Лондоне, Москве или в Китае. Даже если меня грохнут, то по наследству перейдет. Неплохой план. Хотя детали еще можно продумать, чтоб и недвижку приобресть, и артефакт приберечь.

Артем зашагал быстрее, теперь уж улыбаясь. Мясистый сверкающий гад Садового кольца сжался и застыл в замкнутой пробке, пытаясь задушить центр. Водители стоящих машин, освещая лица голубым огнем смартфонов, испражнялись ругательствами в Яндекс навигаторе.

Дойдя через полчаса до дома, вдоволь надышавшись смрадом, Артем послал в «личку» «Немецкого клинка» фотографию кортика СС, скачанную из Интернета. На фото предусмотрительно в рамках закона о запрете нацистских символов были затерты «зиг» – руны и свастика в лапах орла.

Через пять минут телефон снова просигналил звонком с неизвестного номера.

– Я был в вас уверен, Артем, – фон Арнсберг звонил лично. – И чувство юмора у вас отменное. Итак? Есть предложения?

Артем рассказал об идее доступа к ячейке, с условием покупки большой квартиры в Лондоне.

Фон Арнсберг в этот раз смеялся дольше. Откашлялся. Непросохшим голосом квакнул в трубку:

– Артем, давайте сразу условимся. Я буду вести переговоры с вашим другом Брауншвайгером, но увольте меня от Лондона. Считайте, что мы не договорились. Где угодно, только не Лондон.

– Почему? – игриво надул губы Артем.

– Ну, хотя бы потому, что вы не получите права собственности в Лондоне ни на один объект. Это исключено.

– Я в курсе, – поделился осведомленностью Артем. – Право аренды максимум на 999 лет. Но, это почти собственность.

– Нельзя быть почти беременным, друг мой, – парировал фон Арнсберг. – Англичане могут похвастаться продажей образования и неплохой судебной системой, хотя и излишне распиаренной, и крайне дорогой. Но для нас право собственности – священная корова. А они предлагают жвачку на 1000 лет, а не вечное право.

Артем хмыкнул.

– Я вас понимаю, Артем, – продолжил фон Арнсберг. – Вам, людям, воспитанным в СССР, понятие права собственности вообще чуждо. Большевики сломали хребет вашему народу. Вам хватит для счастья 12-ти квадратных метров. Такой минимум определен вашим правительством?

Артем не хотел злить немца. Он был не в восторге от общероссийской любви к государственным подачкам, но и идеализировать западные ценности тоже не собирался.

– Господин фон Арнсберг! Я не настаиваю на квартире в Лондоне. Пусть это будет видовая квартира на храм Христа Спасителя в Москве. У нас, в отличие от Лондона, существует право собственности, во всяком случае на бумаге. И 20 квадратных метров, не облагаемых налогом. А что касается минимума квадратов, так не мы в этом виноваты, а плоские экраны азиатских телевизоров, которым не нужно пространство, американский интернет из роутера и скандинавская ИКЕА, впихнувшие наше представление о счастье в 12 квадратов.

Немец отключился. Артем удивленно посмотрел на сияющие квадратики ожидающих окон-приложений. Видимо, оборвалась связь. Набирать было некуда, вызов пришел из пространства под условным обозначением: ID неизвестен.

Звонок снова вернулся. Номер питерский. Голос знакомый.

– Артем, простите, я старый человек, мне так много эмоций вредно. Пришлось отсмеяться. Простите, – фон Арнсберг, казалось, извинялся искренне.

– Я рад вас повеселить, – поддержал хорошее настроение старика Артем. – Но, мне, если честно, не до смеха. Вы мои гарантии принимаете?

– Я – да. Но с оговоркой. Никакого Лондона. Выбирайте себе гнездо в Москве, я знаю, там у вас быстро оформят. Миллион евро, полагаю, вас устроит. Я договорюсь с вашим другом, он поймет. Но, насколько быстро будет оформлен договор купли-продажи и регистрация, это ваша история. Не моя. Я могу лишь ускорить ваше рвение. Если господин Брауншвайгер согласится, то оформляйте, хоть за час. Хоть за месяц. Я ждал годы. Господин Брауншвайгер – тысячелетия. Мы – терпеливые люди. Не волнуйтесь за нас.

Артем опешил. Так легко все? Они соглашаются?

Но стальные пули слов немца вернули Артема с небес на землю, что абсолютно несвойственно пулям, но подходит к словам.

– Но, пока вы будете возиться с документами, ваша подруга Оксана будет лишена сладостей. Скажем так, она вдруг сядет на жесткую безводную диету с целью испытания возможностей организма. Сколько там рекорд без пищи и воды? Три, пять дней? Семь? Не помню. А если без сна, и сидя. Ну, вы понимаете. Мы тут ни при чем. Вы ж юрист. Вы ж в России. В Европе или Англии вы не оформите сделку менее, чем за месяц. А в вашей продвинутой стране, я слышал, реально. Тем более, если идете на рекорд голодания. Дерзайте. Считайте, что согласие господина Брауншвайгера вы получили. От него вам только нужен человек для доступа в ячейку.

Фон Арнсберг выждал эффектную паузу.

– Я думаю, его человеком будет ваш друг – Сигизмунд, этот ваш еврейский Ламме Гудзак. Вы же ему доверяете?

Артем не нашел ничего умнее, чем согласно угукнуть.

– И мы найдем стимул ему довериться. Так что, решайте со сделкой, оформляйте, выбирайте квартиру, походите по риелтерам, присмотритесь, не продешевите, – казалось, фон Арнсбергу нравилось издеваться. – Деньги – не проблема. Что это? Блажь. Бумажки! А квартира в Москве – это на века!

Квадратики неактивных приложений на экране радостно показали себя, так как разговор был окончен, немец вышел из эфира.

«Сука, старый недобитый нацист», – мысленно выругался Артем.

Позвонить что ли своим бывшим клиентам, бородатым конкретным ребятам, обещавшим душу и жизнь? Пусть поедут, вытрясут фон Барона из его винтажных трусов, освободят Оксану, а по дороге подожгут Рейхстаг… Нет, бородатые благодарные клиенты хороши только в ресторане. Там, где подсматривает за томящимся барашком красновато-пьяный глаз углей из черноты мангала. Но в реальном деле, вся их бравада обычно оказывается пустыми словами.

Оксана, привязанная к стулу,