Шрифт:
Закладка:
Выйдя на улицу, минуту стоял, как завороженный. Унтер ден Линден утопала в зелени, флагах со свастиками, толпах гуляющих празднично одетых людей. В парадной форме не спеша шли эсэсовцы, летчики, пехотинцы, все весело смеялись. Люди передвигались группами и по одиночке, мужчины под ручку с дамами в ярких платьях и шляпках, с детьми с воздушными шариками и мороженым. Туристы с фотоаппаратами, в каких-то причудливых нарядах, велосипедисты с флажками, беспричинно динькающие в свои звоночки, машущие руками пассажиры проезжающих лакированных авто, все это было приправлено отовсюду раздававшейся музыкой духовых оркестров и смехом, присыпано запахом липы и праздника.
Отто двинулся в сторону площади Жандарменмаркт, вращая головой по сторонам и не переставая восторгаться. Он улыбался. Встретив стайку синих юбок из Союза немецких девушек, помахал им рукой, вспомнив, как упал здесь с велосипеда на глазах таких же вот белокурых девчонок. Ему помахали в ответ.
Не доходя пары десятков шагов до кондитерской фрау Шмук, резко остановился. Из распахнувшейся двери вышла Оттилия. Точеная фигурка, облаченная в легкое ситцевое белое платье в черный горошек, распущенные светлые волосы, подхваченные ветром, это была она. Но восторг на лице Отто сменился гримасой ужаса: вслед за Оттилией следовал молодой человек, также, под стать ей празднично одетый в белые широкие брюки и рубашку, и он… он приобнял Оттилию за талию, она не отстранилась, а лишь весело засмеялась и молодые люди, держась за руки, бодро зашагали куда-то, удаляясь от замершего парня в форме Гитлерюгенда.
Оркестры на улицах начали играть в разнобой, смешивая звуки музыки в какофонию, ветер принес откуда-то запах гари, на светящее солнце набежала туча, придав серый оттенок праздничным нарядам прохожих. Сквозь туман перед глазами видел Отто движения уходящей Оттилии, сквозь вату в ушах слышал он ее удаляющийся смех. Она никогда не ходила с ним, как с этим в белых штанах, смеющаяся, держащая за руку, счастливая. А ведь буквально два месяца назад они встретились перед его отъездом, чтобы сходить в кино. Как такое могло случиться? Отто чувствовал стук в висках, ощущал тяжесть в груди, он впервые пил этот горький коктейль из тоски и беспомощности.
– Молодой человек, если вы будете так стоять посреди тротуара, не удивляйтесь, что вас когда-то пнут, – вывел Отто из оцепенения чей-то голос.
Рядом с Отто остановился капитан Вермахта. Увидев потухшие глаза парня, он тронул его за плечо и спросил:
– С тобой все в порядке?
Отто пришел в себя и ответил по-военному:
– Так точно, все в порядке, господин капитан, я просто задумался!
– Будешь так надолго задумываться в бою, враг снимет с тебя скальп, – серьезно сказал офицер. – Читал, небось, про апачей? Вот, прямо твоим ножом разрежет кожу, дернет за волосы и снимет.
Юноша автоматически левой рукой взялся за висевший на поясе нож, правой за волосы. Офицер хохотнул, на прощание еще раз хлопнул Отто по плечу и продолжил свой путь.
Оцепенение из-за уходящей Оттилии сменилось злостью к белым штанам ее ухажера.
– Враг снимет с меня скальп? Моим же ножом? – с ненавистью подумал Отто, всматриваясь в еле различимый силуэт удаляющейся пары. – Ну, пусть попробует.
Холодные пальцы крепко стиснули черную рукоять оружия.
Глава 29
Сизи, простите, что заставил висеть на линии. Разговор важный, – Артем переключил погасшего немца на слушающего мелодию ожидания Причалова.
– Нет проблем! – отозвался послушно тот. – Решили что-то?
– За нас решили, Сизи. Можете лететь со мной. Побухаем перед смертью. Бизнес-класс беру. И отель пять звезд. «Хилтон» устроит?
– Артем… – Сигизмунд, только что успокоившийся, не хотел возвращаться в пещеру страха. – Ну, все же будет ОК? Вы же для своих преступников столько дел разруливали? Неужто для себя не разрулите?
Артем в очередной раз улыбнулся. Мячик мыслей, мечущийся между полушариями мозга, завис. Есть такие моменты, когда мозг отключается от логики и опыта, а просто зависает вне времени и пространства. Как спящий компьютер, в ожидании команды пользователя, вывешивает на застывший экран картинку с рыбками и медитирует на нее, тупо улыбаясь зубами клавиатуры.
– Сизи, не волнуйтесь. Все будет так, как надо, даже если будет иначе, – Артем действительно хотел успокоить своего Санчу Панса. – Я вам пришлю билеты на почту. Полагаю завтра вечером полетим. Или днем.
– Мы в Хилтоне? Вы уже забронировали номер?
– Сизи, «Хилтон» – большой дворец маленьких опочивален. Там они всегда есть. Сейчас закажу. Ждите на почту подтверждения царских апартаментов в 18 кв. метров с собственной ванной и феном.
Артем двинулся в сторону дома, выбрав длинный маршрут. Прыгать по воронкам Пречистенки не хотелось. Вышел на Садовое и свернул направо к МИДу. Огромные, уложенные гранитной плиткой тротуары выглядели немецкими автобанами для одиноких пешеходов, редко гуляющих по Садовому кольцу. Садовое кольцо Москвы все-таки не то же самое, что Золотое кольцо России; это – не изящное шейное украшение юной девушки, а скорее дорогой ошейник на жирной шее бультерьера-олигарха. Надо очень не любить здоровье, чтобы устраивать тут спортивные пробежки или быть родителем-садистом, чтобы выгуливать детей в колясках. Ну, или сумасшедшим стариком, чтоб просто регулярно тут гулять среди грохота автомобилей и тонн угарного газа летом, приправленных ядовитыми испражнениями реагентов зимой. Ну, или надо быть редким адвокатом, выбравшим маршрут «для подумать».
«Думай, Артем, думай. Ты же – умный. Вот, старый фон барон тебя похвалил, как барин холопа – «Ты же умный, Ванька, починяй телегу!»
Гарантии для Глыбы. Гарантии дай, а он, старый мудрый воин, договорится. Какие гарантии можно дать, чтобы Глыба поверил в получение заветного артефакта?
И тут Артем осознал реальную мудрость старика. Любые гарантии. Старик договорится. Почему ты, Артем, думаешь, что гарантии это только такие, которые устроили бы тебя самого? Ты же умный, тебя никакие гарантии не устроят. Но фон Арнсберг сказал – придумай гарантии, я договорюсь. Это означает, дай хоть что-то, остальное не твоя
