Шрифт:
Закладка:
– Ещё больше ответственности на том, кто стал магом. Нам изначально дано больше – наш дар. Мы не имеем права перед той силой, которой владеем, быть слабыми. Мы обязаны быть на защите всех, кто слабее. Поняла?
Алви возвышался надо мной и был сейчас совершенно другим: взрослым, серьёзным, глубоким. То, что он говорил о магах, я слышала много раз на лекциях, ещё на первом курсе нам твердили подобное. К таким словам относишься, как к введению в книге, пролистываешь, потому что в них нет ничего важного…
Но я была поражена сейчас: он действительно имел это в виду? Служить и защищать? Но кого он спасёт, если будет мёртв? Внутри опять взыграло возмущение.
– К тому же, Агнес, – он положил руки мне на плечи, посмотрел в глаза. – Куда мы уедем, если не решён вопрос с тобой и Ранди? Проклятие Руны надо снять.
– Настойка помогает.
– Временно.
Я стала раздражаться.
– Я уже подумала обо всём. Ранди мы можем забрать в академию, как раз начало года. Я знаю, что есть специальный бюджет для бедных и одарённых. А там вернётся Амару, он исправит всё неправильное…
– Никто не в курсе, вернётся ли он и когда, – возразил Алви. – Поэтому пока мы не проведём ритуал вспять, как положено, с тобой, со мной, с Ранди, с этим дураком Стаэлем…
В мой живот упал холодный ком. Я подняла глаза на Алви.
– Он нам не поможет.
– Убедим. Я не выдвину против него обвинения в нападении, если он примет участие в ритуале.
– Не получится. Он уже в тюрьме за другое преступление. – Я снова облизнула сухие губы. – Стаэль признался в том, что управлял проклятыми буквами в замке. И в убийстве доктора Керна…
Алви отпрянул. Нахмурился.
– Не может быть! Это не мог быть он!
– Так говорится в его показаниях. Записано и отправлено судьям, – тихо, стараясь не смотреть на Алви, ответила я.
А тело моё скрутила ложь, словно непогода – суставы. На мягкой кушетке сидеть стало неудобно. Проклятое полено в камине разгорелось и стало слепить левый глаз. Я отвернулась.
Пальцы Алви повернули к себе мой подбородок. С подозрением во взгляде он повторил по слогам, словно напоминая правильный ответ нерадивой ученице:
– Это. Не. Мог. Быть. Он. Да, Агнес?
– Я не знаю! Возможно…
– Что ты сделала, Агнес?
Не в силах выдерживать его взгляд, я вырвалась и вскочила с канапе.
– Свеборг в самом деле разбил тебе голову! Это я знаю точно! – мой вскрик прозвучал истерично, совсем не так, как хотелось бы.
И я поняла, что он всё понял, Алви – отличный менталист. Захотелось закрыться руками и разреветься от обиды, лишь бы не признаваться в том, от чего до сих пор в душе царапали кошки.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – Во взгляде Алви разразилась гроза.
Тоскливая струна заныла во мне на пределе. И лопнула. В конце концов, это тоже было ради него!
– Да! Это я внушила ему признание! Чтобы дознаватель со своими солдатами уехали к чертям из замка. Они тоже не давали мне отвезти тебя к хэндарам! У меня не было выбора!
– Всегда есть выбор.
– Ты не был там! Точнее, был. Без сознания! Считаешь, мне нужно было просто ждать, как твоей матери, когда ты умрёшь? Да, я видела чужой крючок в сознании Свеборга! Да, им кто-то манипулировал, и наверняка нападение на тебя было срежиссировано, но он всё равно отвратительный! И если бы мне сейчас пришлось выбирать между им и тобой, я бы снова выбрала тебя!
«Как же мерзко звучит мой голос…» – отметила я про себя, задыхаясь от сопротивления собственной вине.
– То есть ты позволишь человеку, который стал чьей-то марионеткой и невиновен на самом деле, сгнить в тюрьме? Будешь жить и наслаждаться? – сузил глаза Алви.
От его тона мне расхотелось оправдываться и говорить, что я всё продумала, что когда спасу Алви, он явится к дознавателю и укажет на настоящего виновного. Подчинение сознания Свеборга можно было легко списать на одного и того же манипулятора, на настоящего. Я заготовила целую речь, но вместо этого ляпнула:
– Буду! – И нагло, не к месту улыбнулась.
Во мне всё клокотало: я поверила ему, а он мне нет. Он позволил себе думать, что я такая дрянь. Может, я и есть, немного…
– Свеборг – дрянь! – выпалила я. – Он обижает Ранди, притесняет, синяки ставит! Никого не уважает и ничто не ценит! Таким отбросам место в тюрьме! Неважно за что!
Алви подошёл и почти вплотную приблизил своё лицо к моему. Горячим дыханием обожгло меня, но это была не страсть, а гнев и… презрение.
– Но он не виновен.
Презирает… Он меня презирает? Хотя пару минут назад говорил о свадьбе? И всё потому, что спасла его? Это было невозможно вытерпеть.
– Хочешь сказать, что разочарован в том, что спасли твою жизнь? – со злой и холодной улыбкой, на которую ушли все силы, произнесла я. – Надо было дать тебе умереть, чтобы ты счастливо улыбался в гробу? В следующий раз обязательно. Спасибо передашь через некромантов.
От обиды хотелось не быть слабой, рассмеяться ему в лицо, но я боялась разреветься.
И вдруг гнев Алви угас. В его молчаливом внимании осталось лишь презрение. Оно давило, прижимало меня к плинтусу. Только возмущение заставляло держать голову прямо, словно в шее был несгибаемый штырь, а остатки достоинства требовали улыбаться, хотя захотелось просто не быть.
– Нельзя спасать такими методами, Агнес, – холодно отчеканил Алви. – Это подло. Первое призвание менталиста – выявить правду. И служить ей.
– Служить всем подряд, служить правде? – хмыкнула я. – Ты учил нас другому. На примере уж точно.
– Я учил распознавать манипуляции, ложь, заговоры. Разве я рассказывал вам, как лезть по головам? Подминать всех и вся под себя ради желаемого? Нет. И даже если мои методы были жёсткими, я добивался главного: силы воли, внимательности, устойчивости и проницательности. Потому что жизнь тоже бывает жёсткой. Но я никому не навредил…
– Кроме пары сотен студенток, обливающих слезами подушки от неразделённой любви! – зло выпалила я. – Что бы я ни сделала, я делала так, как ты учил. И делала то, что было нужно по ситуации! И ты не заставишь меня думать иначе! Не надо мне вдалбливать сказки про добро и зло!
Лицо Алви стало каменным и некрасивым, слишком похожим на его отца и брата.
– Да, ты права: ты взрослая уже, чтобы не понимать, что делаешь.
Он отошёл к окну и замолчал. Лучше бы молчал раньше. Я устала препираться. Села на край стула. И вдруг услышала леденящий, официальный тон Алви:
– Тёмному колдовству моя академия не служит. И не имеет права ему обучать. Тем более, потворствовать.
Я резко повернулась. Он тоже. На лице Алви ни единой эмоции не было, словно он надел на себя жёсткую маску.
– Я буду ходатайствовать, Агнес, чтобы тебя лишили магии. Король был прав: магия таким, как ты, противопоказана. Для тебя она – не благородное знание, не волшебство, а оккультная сила, позволяющая подчинять других ради собственной выгоды. И ты не остановишься. По возвращении я исключу тебя из академии. Без права восстановления.
– Ты не можешь…
У меня потемнело перед глазами.
– Могу. Я ректор.
– Это ты использовал меня! – прокричала я, задыхаясь от боли. – И не любил никогда!
– Мисс Ковальски, – сказал Алви. – Завтра утром мы вернёмся в Розендорф. Свеборга освободят. Я не стану вас сдавать дознавателям, потому что за преступление, которое вы совершили, вас ждёт многолетняя мука в десволте. Я выполню обещание: мы проведём обратный ритуал с Руной. Ваше проклятие прекратится, вы будете здоровы. По возвращении вы получите документы в ректорате и средства, равные годичной стипендии. Далее наши пути разойдутся.
– Ненавижу тебя! – рыкнула я, сжав кулаки.
– Я люблю тебя, Агнес. Но это уже моя проблема.
И он просто ушёл. Раскрыл дверь в яркий прямоугольник коридора и закрыл за собой. Без хлопка. Не оглядываясь.
Я бросила в дверь канделябр с погасшими свечами и разрыдалась. Жизнь закончилась.
Глава 32
Алви
Я подхватил шубу и вышел прочь
